Дело о ртутной бомбе

к снова чуть шевельнулся).

Завуч Галина Валерьевна хлопнула по лаковому столу.

– Мальчишка!

"Смешно. Конечно, мальчишка. Вот обругала…"

Директриса слегка порозовела.

– Зайцев, вы переходите границы. Выбирайте слова.

– А как их выбирать? Думаете, легко? Вы поставьте себя на мое место и попробуйте… когда все на одного.

В глазах щипало. Но не от слез. От яркого света. Позади стола было большущее, во всю стену, окно. За ним сияло безоблачное бабье лето. После двух недель сентябрьского ненастья оно было как чудо. Как подарок. Жить бы да радоваться!

Педсовет на фоне окна смотрелся силуэтами, лиц почти не разглядеть. Будто темное многоголовое существо. А он, Митя, как Иван-царевич перед Горынычем. Только без меча и кольчуги.

"Ну, давай, давай, пожалей себя…"

"Я не жалею. Просто… надоело уже".

Двадцатипятилетний "географ" Максим Даниилович (именно Дани,илович, а не Данилович) сообщил с веселой снисходительностью:

– Нам незачем ставить с е б я на т в о е место. Мы не претендуем на роль террористов.

– Ну и я… не претендую.

– Вот и молодец, – непонятно отозвался Максим Даниилович. Отвернулся и погладил славянскую бородку. На фоне окна бородка эта казалась черной, а на самом деле была русая. Из-за нее, да еще из-за отчества, географа прозвали "Князь Даниил Галицкий". Девицы-старшеклассницы сохли по нему. Ходили слухи, что и он к некоторым неравнодушен.

– Это становится скучно, – заявила похожая на манекенщицу Яна Леонтьевна, преподавательница музыки. (Она пришла в лицей только в этом году, и все знали, что Князь "положил на нее глаз"). – Сколько можно тянуть одну ноту? И где Лидия Константиновна? По-моему, это ее обязанность: выколачивать признания из своих питомцев.

Директорша Кира Евгеньевна поморщилась:

– Я отпустила Лидию Константиновну на три дня в Затомск, на свадьбу внучки. И это хорошо. Она просто слегла бы, узнав о случившемся… Впрочем, сляжет еще. В ее-то возрасте…

Остальные молчали. Знали, что от классной руководительницы седьмого "Л" в таких делах толку мало. Словесник она неплохой, но с классом еле справляется и, судя по всему, "тянет" в лицее последний год.

– Ведь вроде бы неглупый человек, – вступила опять Галина Валерьевна, "старший завуч". Она была худа, похожа на д'Артаньяна в платье, и силуэт ее торчал выше остальных. – Да, не глуп. Шестой класс закончил без троек. А понять простой вещи не может… Почему, Зайцев?

– Что? – сказал Митя.

– То, что своим запирательством ты у-су-губ-ляешь вину.

– Какую вину? – сказал Митя. Он смотрел на верхушки кленов за окном. Зеленых листьев на них было еще больше, чем желтых. И лишь одна верхушка пожелтела почему-то вся, горела лимонным пламенем.

Галина Валерьевна снова опустила на стол мушкетерскую длань.

– Твою вину, Зайцев! Т в о ю! Ту, про которую знают все! Есть свидетели!

– Кто?

– Да хотя бы этот… клоун с фотографии! Твой неразлучный и давний дружок! Вот этот! Вот!.. – Она двинула по скользкому столу газету. Недавний номер "Гусиного