Пьяная жизнь

постояльцев, коротавших ночи на надувных матрацах. Как она

могла его не заметить?!

Приехал в условленый день, но пьяный. «Вопрос» с

трудом решили. Последствий небыло. Предохранялся с первого

раза и все годы, пока она могла иметь детей. Может и правильно.

Ведь вполне мог появиться на свет урод, потому, что трезвого его

в те времена она не помнит.

Принимала пьяного, небритого, грязного. Мыла, стирала,

гладила, готовила что-то необычное, только бы ему понравилось.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Удивлялась себе,отвергнувшей многих «правильных». Скучала,

проклинала, плакала, клялась, что больше не пустит на порог, но

засыпала только поговорив с ним, далёким. Вместо молитвы.

Любовь изменила её – сильную, гордую, самостоятельную.

Стоило ему появиться, как она становилась какой-то

«отмороженной». Не могла наглядеться, часами слушала пьяные

бредни, много смеялась, не спрашивала, не просила. Вот только

недавно поинтерисовался:

- Это ты не хотела детей, или я?

- Я не хотела?! Я мечтала, чтоб он был уже с первого раза!

Такой мальчичек, похожий на тебя. Когда ты уходил, рыдала из-

за твоих предосторожностей. Почему не сказала тебе? Дура была.

Хотела чтобы тебе было хорошо а мне уж как-нибудь…

Решал всё не советуясь, за двоих. Молчала, соглашаясь.

Обрадовалась в душе, когда развёлся с женой. Постеснялась

предложить свою кандидатуру. А он через полгода сказал, что

уезжает на Урал, к другой…

Даже слёзы не брызнули. Боль ушла в сердце и поселилась

там до конца жизни. Выдавить из себя: «Останься!» - не

получилось.

Теперь он упрекает, что не удержала, что мог остаться,

если бы сказала хоть слово.

Первые три года часто прилетал по научным делам. Когда

защитил диссертацию, поняла, что расстаются надолго, может

быть навсегда. Решила, пока может, родить ребенка от другого,

нелюбимого, но непьющего. Договорились, что отец претензий

на ребенка иметь не будет. Ох! Если бы не представляла на месте

чужого, своего, единственного, родного, – не

Валерий Варзацкий

получилось бы зачатия. Никогда не думала, что такой

отвратительной может быть постель по - расчету .

На седьмом месяце беременности он неожиданно

прилетел. Обрадовался будущему ребёнку как своему. Говорил,

ученые доказали, что первый ребенок больше похож не на

биологического отца а на того, с кем мать стала женщиной.

Открытие ей очень понравилось. Спали вместе, правда, какой там

сон! Он гладил ей живот и ниже, она возбуждалась, хотела его,

но гинеколог предупредил: нежелательно. В тот приезд

окончательно убедилась, что он добрый, хоть и ненормальный.

Может и ее беречь и детей ее считать своими. А там, даст Бог,

общих заведем побольше. Глядишь, приедет и не уедет.

Размечталась. Еще не верила в «закон подлости»: после радости –

неприятности.

Не мелкая неприятность а безутешное горе пришло вместе

с родовими, отходящими водами. Её гинеколог, настаивавший на

«кесаревом», по проклятому закону, срочно куда-то уехал.

Коллега, принимавший роды, решил, что может справиться сама.

Никто, никогда не ответит, и прежде всего, она сама, почему

согласилась.

Жизнь ей спасли. Зачем? Без живой дочки существование

потеряло смысл. Если бы могла, наложила бы на себя руки.

Помешал шок, парализовавший волю, пустивший в голову лишь

муку собственной вины. Никаких других мыслей, кроме тысяч

повторений

момента

согласия

рожать

самой,

тотчас

сменяющихся облегчающей уверенностью, что это дурной сон,

что все еще можно отменить и пойти на «кесарево».

Кололи беспрерывно, но две недели физически не могла

закрыть глаз, не то что уснуть, хоть на минуту. Сказали, что

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

детей иметь не сможет. Гинеколога хотели уволить и он пришел

просить защиты, предлагал деньги. Не взяла. Пожалела. Пускай

живет.

Ему не сообщила. Не хотела расстраивать, понимая, что он

за нее переживает. Да и не смогла бы в первые недели после

больницы, ни сказать по телефону ни написать письмо.

Депрессия сменилась валом болезней, сыгравших для психики в

чём-то положительную роль. Появилось дело – забота о здоровье.

Больницы, аптеки, знакомства, средства. Хочешь не хочешь, надо

было работать. Коллектив, командировки отвлекали, убивали

день, оттягивали наступление пытки ночью. Где-то читала, что

средневековые китайские палачи особенно любили не давать

своим клиентам спать. Убедилась: императорский рис

«рационализаторы» ели заслуженно.

Странно, оказывается, можно любить пытки и любить

своего палача, не любящего тебя. Знала, чувствовала,

«отмороженная», что он не любит её. Раньше, до роддома, это

было не так важно. Главное, что она любила, хотела от него

детей. Что же теперь будет, когда он узнает, что детей она не

сможет иметь ни от кого?!

Новая мысль шилом пронзила уставшее сердце.

Вспомнила, что слово «любовь» он ни разу не произнес. Даже

если бы соврал, была бы счастлива. И тут же пристыдила себя :

«Грех жаловаться! Оглянись вокруг, сколько женщин не

знает что такое любовь, а сколько безответно влюбленных не

было в постели с любимым! Спасибо Богу, что дал мне умение

любить и оно не проходит. Сначала думала – забуду. Потом

хотела уничтожить в себе, как амброзию на даче, и вдруг

прозрела: дар Божий искоренять нельзя. Только его, моего

странника

Валерий Варзацкий

непутевого, я буду всегда любить и жить ради него. Буду

ждать, надеяться, верить и мы обязательно будем вместе!»

…Ошеломленная истиной, явившейся так внезапно,

открыла глаза, вытерла белым пододеяльником ручейки слез,

села на кровати и как всегда почувствовала, что он вот-вот

приедет.

Приехал с новостями, заставившими ее окончательно

поверить в тот неписаный закон «после радости». Убедилась:

работает как вечный двигатель, без устали, равнодушно чередуя

после хорошего – плохое, после плохого – хорошее.

Больше чем он, хотевший сына, радовалась девочке,

появившейся у них с женой. Сразу почувствовала ее своей

плотью, как будто родила она.

Наверное, милостивый Бог, услышав мольбу, начал

приближать исполнение желаний, потому, что любимый сообщил

о решении с семьей переехать в ее город.

Обмен

длился

бесконечно

долго.

Варианты

то

«наклевывались», то в последний момент «лопались». Наконец, в

канун Нового года, эпопея завершилась.

Начался третий период истории ее любви. Теперь они

жили в одном городе. Правда, не в одной квартире, как мечтала.

Впрочем, это казалось мелочью, устранение которой – вопрос

времени. Тем более, что во многих случаях поговорка «Бог любит

троицу», ей помогала. Претензий к народной мудрости не может

быть. Сработала. Но с опозданием… более чем на двадцать лет!

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Вспомнить все, что было за эти годы, невозможно, как

невозможно унять боль душевных ран, нанесённых её «зимним

солнышком». Не успел устроиться на работу в вуз, как послали

повышать квалификацию. Всем в Союзе было известно, что они

там полгода «повышают»… После приезда пару месяцев не

появлялся. Видно восстанавливал мужскую силу рядом с

безразличной к «этому» женой. А может соскучился по доченьке,