Пьяная жизнь

были заинтерисованы «пропустить» побольше студентов заранее,

чтобы уменьшить сумасшедшие нагрузки сессий.

Время приближалось к 12 часам ночи. Я начал собирать со

стола бумаги, раздумывая, где лучше поймать такси в лютый

мороз. Ретироваться с кафедры нужно было побыстрей, так как

Валерий Варзацкий

зловредные заочники имели обыкновение являться, когда сдаешь

ключ вахтеру. В этот раз до ключа дело не дошло – стук в дверь

раздался в момент одевания пальто.

-«Захады!»,

-

с грузинским акцентом, намеренно

раздраженно гаркнул я.

- Можно? - хрипло спросила постриженная налысо,

шаровидная голова.

- Нужно! И побыстрей! - начал не в шутку расстраиваться

я, по физиономии определив, что тут быстрой «тройкой» не

отделаюсь.

Да, «свой свояка…». Высокий мужчина в штатском

улыбаясь, неспеша подошел, не по-студенчески протянул руку,

крепко пожал мою, представился:

- Анатолий Аненков. Можна Толя. Я узнавал в деканате,

вы у меня будете принимать много экзаменов, но сегодня уже

поздно, потому буду сдавать один. Вы не волнуйтесь, домой Вас

подвезу.

- Так может три балла без мороки?

- Да нет, хочу попробовать на больше. Я готовился.

- Ну, тогда бери билет.

Сел напротив меня. Взял со стола лист бумаги. Просидел

40 минут, написал три строчки по трем вопросам. Ответил на

«пять» без натяжки. Сказал, что пока я буду закрывать кафедру,

подождет в машине.

Машина оказалась черной военной «Волгой». Водитель –

сержант открыл передо мной заднюю дверь.

- Как вы насчет уральських пельмешек? - спросил

Анатолий.

- Не поздно ли?

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

- Не поздно. Поехали!

Стол, сервированый на две персоны, находился в самом

центре пустого ресторана. Не закрылись, явно поджидая нас.

Сидели до рассвета. Потом подвезли Аненкова в гостинницу, с

сержантом поехали ко мне домой, я побрился, бросил в портфель

нужные бумаги и был доставлен к порогу института. Где взяли,

туда и вернули.

Конечно, все студенты в отношениях с преподавателями

преследуют какие-то цели. Не объязательно корыстные, не всегда

принимают

форму

товарно

–

денежных.

Не

берусь

«расписываться» за всех преподавателей, веду речь о советском

периоде высшей школы и могу сказать, что там, где я работал, у

подавляющего

большинства

коллег-мужчин

контакты

с

заочниками сводились к пьянкам. Взяток не брали.

О себе лично могу сказать, что кроме випивки, которая

безусловно нравилась как процесс, меня гораздо больше

интерисовал человек за бутылкой напротив. Всю жизнь

привязывался к людям, видя недостатки, тем не менее,

восхищался, часто боготворил, верил в благородство, добро,

бескорыстность.

Мать

в

раннем

детстве

вынесла

безапеляционный вердикт: «Для Валеры главное в жизни –

друзья».

Люди чувствуют искреннее отношение к себе, флюиды

дружбы. Поэтому жизнь подарила мне множество эпизодов,

историй, этапов отношений с яркими, незабываемыми

личностями к которым принадлежал и Анатолий Аненков.

Дружили все годы его обучения в Оренбурге и после

окончания института, когда он служил в Тольятти, в Ступино под

Москвой.

Валерий Варзацкий

Все вспоминается, как я работал в Куйбышевском

партийном архиве и неожиданно в читальный зал вошел

Анатолий в военной форме, с погонами подполковника.

Обнялись, он сказал, что работа моя закончена, так как нас

ожидает катер на Волге.

Три дня купались, ели шашлыки, необыкновенную уху, до

одури повторяли на японском стереопроигрывателе с колонками,

размером в холодильник, песню Пугачевой «Паромщик». Днем

смотрели на жигулевские горы, а ночью на разноцветные огни

туристических кораблей. Потом полупьяного меня отвез на

«Ракету» и отправил в архивы Ульяновска, Казани, Саратова.

Если бы не он – я бы туда не доехал…

После развала Союза связь между нами прервалась. Только

летом 2009 года, разузнав его координаты, я приехал в

Новокуйбышевск, надеясь увидеться. В живих не застал.

Опоздал, по словам соседей, на год.

«Пьянопунктами» нарек я консультпункты института в

райцентрах области. Выезжали туда, как правило, группами. Если

ехали поездом, начинали праздновать с вечера. Целый день тогда,

«больные на голову», принимали экзамены, не в силах дождаться

спасительного застолья в гостин нице.

Попойки не отменялись в автобусах и даже на борту

«кукурузника», летящего в Бугуруслан или Орск.

Пили во время многочисленных командировок от

общества «Знание» и менее частых, зато основательней, по линии

обкома партии.

Заведующий РАЙОНО в Первомайском, пригласил

переночевать у него дома, так как в гостиннице было холодно.

Выпили много, но под хорошую закуску и душевную беседу,

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

потому пьян я небыл. Раздевшись до трусов, не укрываясь

одеялом, мгновенно уснул в жарко натопленной горнице.

Разбудил странный звук, доносящийся из соседней

комнаты.

-Ф-фи!... Ф-фи!... Ф-фи!..., - звучало назойливо – негромко,

с интервалом в несколько секунд. Заснуть было невозможно.

Подкрался к чуточку приоткрытой двери, заглянул в щель.

За столом сидел толстый, голый до пояса хозяин с

махровым полотенцем на шее и хлебал чай из пиалы. На столе

пыхтел старинный самовар. Так впервые я увидел обычай

«гонять чаи» после застолья. Не утром, вместо опохмелки - а

ночью, в Одессе бы сказали: «для полировки». Но там –

шампанским, а в Первомайском – чаем. Утверждал свеженький

хозяин за завтраком, что испытал блаженство, посильнее, чем с

бабой.

Угораздило меня читать лекцию «на зоне», кажется в

районе города Акбулак. Нет, прошло все нормально, точно как в

фильмах показывают: в первом ряду - тюремное начальство, во

втором – авторитеты, у стен – охрана. Спокойно, чинно,

несколько вопросов задали со второго ряда. Вроде и не

волновался, но когда поехали отмечать удачно проведенное

мероприятие домой к заму начальника и выпили море водки под

черную икру, я ночью набурил в перину. Ничего лучшего, чем

позорно бежать до рассвета, не придумал. Долго мучался, пока не

излил душу знакомому тюремщику. Тот успокоил:

- Тьфу! Какая ерунда! У нас в начале службы почти с

каждым такое случается. Нервы, брат. Твой зам не удивился и не

осудил.

Было мне тогда 35-36 лет. Про случай вскоре забыл.

Вспомнил после пятидесяти, когда во время запоев, немного, как

Валерий Варзацкий

для всей пьяной жизни, но 3-4 раза все же «ловил рыбу» в

постели. Стыдно признаваться? Нет. Потому что из песни слов не

выбросишь. Не знаю ни одного алкаша, кого бы сия чаша минула.

Трезвенникам этого не понять.

В ходе подготовки вопроса на бюро обкома партии выехал

в Соль-Илецк. Кроме меня в группе было еще четыре женщины.

Но угощали то нас по-мужски!

Жили в узких одноместных номерах. После «ужина» нас

привезли на ночлег. Если я с трудом добрался до койки, то,

можете представить, в каком состоянии были дамы…

Не помню почему, но дверь изнутри мы не закрывали. И

вот, чувствую, меня кто-то тормошит. Первая мисль – дежурная.

Только хотел спросить, что случилось – палец ко рту, а в ухо едва

слышно:

- Подвинься.