События глазами очевидцев

- Ладно, при чем здесь вокзалы? Скорее бы закончить это собеседование - и спать, спать, спать... - думал он.

- В общем, я не помню названий, на каких были вокзалах, я не местный. Но были, сначала, на одном, затем, на другом, встречали курсантов, но их, так и не дождались. Потом, Славик Борода потерялся. Мы с Сашей возвратились, но все было перекрыто, а вечером попали в большую потасовку с ОМОНом, и Саню я потерял. Где он сейчас - не знаю. Только на вторую ночь я пробрался назад, причем за всю ночь только я один смог пройти сюда!

- Это я знаю, - подтвердил генерал и сделал паузу, внимательно рассматривая Васино удостоверение офицера.

Василий, уже почти ни о чем не думал, кроме предстоящего отдыха. Саня тоже когда-то все же прорвется. Он отчитается за порученное ему дело и за них обоих. Зачем ему не свои заботы? - решил Василий.

- Так, - протянул Макашов...

- Значит, Бороду вы на вокзале потеряли, потом подполковника тоже потеряли... Прескверно вы выполнили задание, товарищ капитан-инженер запаса. Прошли ночью сюда? Как это? Разберемся. Но время прошло, и ваше оружие передано другому, да и дело даже не в этом. У меня просто нет штатной единицы для вас здесь. Поэтому я предлагаю вам отбыть в подразделение.

Василь, сначала ещё продолжая больше думать о раскладушке, не воспринимал речь генерал-полковника, до невозможности сонными глазами озирая то Макашова, то Женю, то третьего. Но потом сон вмиг слетел с него.

- Он же мне не верит... Мне не верят!.. - с ужасом подумал он. Ища поддержки, он впился взглядом в Женю. Тот, конечно, поддерживал его, но эта несвязная речь, похожая больше на детский лепет, чем на рапорт боевого офицера, смутила Евгения, и он сидел сконфуженный так же, как и Василий. Василь весь напрягся, съежился и некоторое время думал, что же ему сказать такое в свое оправдание, но сказать было нечего. И ему стало все безразлично, он расслабился и равнодушно продолжал слушать речь заместителя министра обороны.

- Я вам пишу рекомендательное письмо к сотнику Морозову, - продолжал Макашов. Пойдете к нему заместителем по тылу, то есть кошевым атаманом. Помогайте ему решать вопросы с обувью и шинелями для его сотни: дело к зиме, а люди по-летнему одеты. В общем, поработаете там, а после мы вам подыщем штатную единицу здесь.

Он написал довольно большое письмо сотнику Морозову и отдал его Василию, продолжая рассказывать еще что-то. Но тот уже его не слушал: ком обиды подступил у него к горлу.

- Они мне не верят, не верят, - звенело у него в голове. Не дослушав, что ему говорят, он встал и вышел из кабинета.

Перед дверями стояло несколько человек на прием к генералу, среди них - сотник Морозов. Он заулыбался Василию, как старому знакомому, и протянул руку. Поздоровавшись, тот спросил у сотника:

- Витя, тебе кошевой атаман нужен?

- С оружием? Нужен, - ответил он.

- А если без оружия?

- Без оружия у меня подметал и так хватает, так что - нет, - дружелюбно сказал тот.

Василий еще раз пожал ему руку. В это время вышел Женя, начал его утешать:

- Ну, ничего, раздобудем оружие в достатке - я тебя опять к себе заберу. А ты сам подумай: кому отдать автомат, если их не хватает? Тебе, или военному человеку?

Василий некоторое время стоял молча, потом сказал:

- Нет, Женя, с меня достаточно, я приехал сюда сам, меня никто не звал, и сам уеду, если я здесь оказался не нужен.

- Да брось ты, я все равно докажу Макашову, и ты перейдешь к нам, - продолжал Женя.

- Нет, я рад, что, когда был нужен, был там, где нужен. Гроза миновала стороной, сам знаешь, и теперь лишних отсеивают. Может, правильно. Мне все равно звезды ни к чему, так что нечего путаться под ногами.

Хватит с меня этих дворцовых интриг. Передай письмо назад Альберту Михайловичу, а тебя попрошу: выдай мне памятную справку, как и всем выдают, участвовавшим в охране Дома Советов, а то внуки не поверят, что с тобой, будущим адмиралом, запросто за руку здоровался.

Женя с сожалением посмотрел на него, но, поняв, что дальнейший разговор беспредметен, ничего не сказал. Они обменялись рукопожатиями, и он ушел.

Через некоторое время Салават принес Василию справку. Тот долго рассматривал документ со штампом Верховного Совета, осмысливая всё ещё и ёще.

Все вышло как-то нелепо. Да еще и не все ясно впереди. Может, им всем только, кажется, что пришла победа. А вдруг все будет по худшему сценарию.

История показала не раз, что “горилла”, вкусившая власть, цепляется за нее всеми лапами, как на краю могилы. Вдруг люди Ельцина пойдут ва-банк? Тогда каждый боец будет на счету. А генерал, наверное, и сам понял, что поторопился с выводами.

Он решил подождать с ним встречи в коридоре. Прошло около часа, генерал вышел из дверей в сопровождении Бороды, Василий встал во весь рост, приветствуя его.

Альберт Михайлович посмотрел в его сторону и направился к выходу. Тот решил ждать его обратного возвращения.

Чтобы не заснуть, ходил взад и вперед. Но сон одолевал его и в стоячем положении. Иногда он присаживался на скамейку и отрубался на 2-3 минуты, потом опять вставал. Время шло.

Он продолжал бодрствовать, и только к обеду Макашов зашел в коридор с лестничной площадки. Василий опять встал во весь рост, приветствуя генерала. Тот приостановился, посмотрел на него и... зашел в дверь.

- Значит, все, другого быть не может, - подумал он и направился на выход. Спускаясь вниз, увидел старого знакомого, того с бородкой, который в первый день встретил их.

Он с какими-то двумя мальчишками снимал с мраморных ступенек ковровые дорожки, одновременно оправдываясь перед молодой женщиной, кричавшей, что это незаконно, и она будет жаловаться.

Василий поздоровался с ним, спросил, что за проблемы они решают. Тот ответил, что в убежище ГО люди спят на бетонном полу. Вот решили использовать дорожки, а их не дают.

Вася засмеялся над его проблемами, потом вспомнил, что и на самом деле сегодня утром видел спящих прямо на бетоне. Понял, что смех не к месту, и сказал, немного подумав:

- А меня Макашов выгнал.

- Как выгнал? - недоуменно спросил тот.

- Да так, пнул ногой, как шелудивого пса и сказал, что не нужен, - ответил он.

Тот удивленно посмотрел на него своими близорукими глазами, потом, спохватившись, начал уговаривать:

- Ну, не огорчайся, иди ко мне: работы на всех хватит.

Василий сначала заколебался, стал спрашивать его, чем может быть полезен. Он не мог пообещать что-то конкретное, и тот уже без колебаний сказал:

- Да нет, спасибо, уже решено. Уходя, надо уходить! Да и не для меня это - заносить кому-то хвосты.

Он постоял, наблюдая за его работой, и пошел вниз. Вышел на улицу.

Прошел мимо постов мальчишек, стоящих на баррикадах у моста, и направился в сторону высотного здания гостиницы, туда, где стоял, с мегафоном вместо пушки, броневик, из которого, в очередность с музыкой, неслись призывы к защитникам покинуть Белый дом.

Когда он вышел из своих баррикад и направился к цепям омоновцев, его сразу же окликнул милиционер в офицерских погонах с десантным автоматом. - Стой, куда идешь?

Появилось еще несколько милиционеров с автоматами. Василий подошел к нему ближе и сказал:

- Все, дембель.

- О, дембель? - радостно переспросил тот и заулыбался. Видно, им довели план, который по количеству сагитированных не выполнялся, и Васино появление, его очень устраивало. Тем не менее, его тут же окружили, предложили поднять руки и досконально облапывали всего с головы до ног.

С поднятыми руками он повернулся к “Белому”, пытаясь всматриваться в окна, где остались его единомышленники. Он хотел, чтобы они видели его обиды, как позорно он стоит здесь с поднятыми руками.

Потом офицер долго рассматривал его документы и записывал данные в записную книжку.