Принц Госплана

– Почему. Очень многие доходили.

– Так почему они молчали? Чтобы другие тоже… чтобы им не было так обидно?

– Я думаю, не поэтому. Просто когда человек тратит столько времени и сил на дорогу и наконец доходит, он уже не может увидеть все таким, как на самом деле… Хотя это тоже не точно. Никакого «самого дела» на самом деле нет. Скажем, он не может позволить себе увидеть.

– А почему тогда я видел?

– Ну, ты просто прошел по служебной лестнице.

– Но как можно увидеть что-то другое? И потом, я ведь столько раз ее видел сам – когда переходишь с уровня на уровень, она иногда появляется на экране и она совсем не такая!

– Я, наверно, не совсем правильно выразился, – сказал Итакин. – Эта игра так устроена, что дойти до принцессы может только нарисованный принц.

– Почему?

– Потому что принцесса тоже нарисована. А нарисовано может быть все что угодно.

– Но куда деваются те, кто играет? Те, кто управляет принцем?

– Помнишь, как ты вышел на двенадцатый уровень? – спросил Итакин, и кивнул на экран.

– Помню.

– Ты можешь сказать, кто бился головой о стену и прыгал вверх? Ты или принц?

– Конечно, принц, – сказал Саша. – Я и прыгать-то так не умею.

– А где в это время был ты?

Саша открыл было рот, чтобы ответить, и замер.

– Вот туда они и деваются, – сказал Итакин.

Саша сел на стул у стены и долгое время думал.

– Слушай, – сказал он наконец, – кто же там все-таки на флейте играет?

– А вот этого до сих пор никто не знает.

Саша поглядел на часы и вдруг икнул.

– На углу еще можно взять, – сказал он, – я сейчас сгоняю. Подождешь? По стакану, а?

– Мне спешить некуда, – сказал Итакин. – Только тебя назад не пустят.

– Да я быстро, – нажимая «Escape», сказал Саша, – через пятнадцать минут.

На экране застыла картинка: из-под мавританской арки открывался вид на огромный восточный дворец, состоявший из множества башен и башенок, тянущихся к сияющему огромными звездами небу.

Game paused

Возле углового гастронома шевелилась такая очередь, что Саша понял: взять бутылку будет крайне трудно и, может быть, невозможно вообще. Будь он трезвым, это точно было бы невозможно, но он, как оказалось, выпил достаточно, чтобы через несколько минут броуновского движения по переполненному залу оказаться не так уж далеко от кассы. Со всех сторон напирали и матерились, но скоро Саша сообразил, что кажущийся хаос на самом деле представляет собой упорядоченное движение четырех очередей, трущихся друг о друга из-за разной скорости. Очередь за портвейном была слева, а та, в которую он попал, – за килькой в томате, той самой, что после открытия банки имеет обыкновение внимательно глядеть на открывшего не меньше чем десятком крошечных блестящих глаз. Сашина очередь двигалась быстрее, чем очередь за портвейном, и он решил преодолеть следующие несколько метров в ее составе и только потом перейти в соседнюю. Этот маневр удался, и Саша оказался между стройотрядовской курткой, на спине которой было выведено загадочное слово «КАТЭК»,