Кортик

испещренную непонятными знаками: точками, черточками, кружками.

– Знаешь, что это такое? – спросил Полевой.

– Шифр? – Миша вопросительно взглянул на Полевого.

– Правильно, шифр. Только ключ от этого шифра в ножнах, а ножны у Никитского. Понял теперь, почему ему нужен кортик?

Миша утвердительно кивнул головой.

Полевой вставил на место пластинку, завинтил рукоятку:

– Человека из-за этого кортика убили – значит, есть в нем тайна. Надеялся я эту тайну открыть, да время не то... – И таскать его за собой больше нельзя. Никто судьбы своей не знает, тем более война... Так вот бери... – Он протянул Мише кортик. – Вернусь с фронта – займусь этим кортиком, а не вернусь... – Он подмигнул Мише. – Не вернусь – значит, память обо мне останется.

Миша взял кортик.

– Что же ты молчишь? – спросил Полевой. – Может быть, боишься?

– Чего мне бояться?

– Главное, – сказал Полевой, – не болтай и берегись одного человека.

– Никитского?

– Никитский на тебя и не подумает. Да и где ты его увидишь! Есть еще один человек. Искал я его в Ревске, не нашел. Но он ревский. У Никитского в денщиках служил. Может быть, случай вас столкнет, так остерегайся.

– Кто же это?

Полевой снова посмотрел на Мишу.

– Фамилия его Филин.

– Филин... – задумчиво повторил Миша. – У нас во дворе тоже Филин живет.

– Как его имя-отчество?

– Не знаю. Я его сына знаю – Борьку. Его ребята «Жилой» зовут.

Полевой засмеялся.

– Жила... А он из Ревска, этот Филин?

– Не знаю.

Полевой задумался.

– Филиных много. А этот вряд ли в Москве, должен он запрятаться поглубже. А все же остерегайся. Этот народ такой: одним духом в могилевскую губернию отправят. Понял?

– Понял.

– Не робей, Михаил Григорьевич! – Полевой хлопнул его по плечу. – Ты уже взрослый, можно сказать. Снялся с якоря. Только помни...

Он встал. Миша тоже поднялся.

– Только помни, Мишка, – сказал Полевой, – жизнь – как море. Для себя жить захочешь – будешь как одинокий рыбак в негодной лодчонке: к мелководью жаться, на один и тот же берег смотреть да затыкать пробоины рваными штанами. А будешь жить для народа – на большом корабле поплывешь, на широкий простор выйдешь. Никакие бури не страшны, весь мир перед тобой! Ты за товарищей, а товарищи за тебя. Понял? Вот и хорошо! – Он протянул Мише руку, еще раз улыбнулся и пошел по неровным шпалам, высокий, сильный, в наброшенной на плечи серой солдатской шинели.

Перед отходом поезда состоялся митинг. На вокзале собралось много народу. Пришли жители города и рабочие депо. Девушки прогуливались по платформе, грызли семечки и пересмеивались с бойцами.

Митинг открыл Полевой. Он стоял на крыше штабного вагона, над щитом с эмблемой Интернационала. Полевой сказал, что над Советской Россией нависла угроза. Буржуазия всего мира ополчилась на молодую Советскую Республику. Но рабоче-крестьянская власть одолеет всех врагов, и знамя Свободы водрузится над всем миром. Когда Полевой кончил говорить, все кричали «ура».

Затем выступил один боец.