Низший пилотаж

заниматься своими делами.

Уравновесив раздолбанные весы, Седайко Стюмчек отмерял белый сверкающий порошок эфедрина. За этим процессом наблюдал Блим Кололей, стараясь кашлять в противоположную от весов сторону. Блим Кололей всегда кашлял, когда поблизости кем-то другим готовился винт. Это было нервное. Несчастные волокна синапсов и аксонов не выдерживали такой страшной нагрузки. Как!? Варит! И не он!? Не лучший варщик на свете Блим Кололей! И, полностью солидарный со своей нервной системой, Блим Кололей старался, как мог, улучшить условия проведения реакции.

– Стоя по шуйцу от Седайко Стюмчика и стараясь не пихнуть его ненароком под локоть, Блим Кололей полюбопытствовал:

– Сколько выбилось?

– Примерно два.

Бумажку с эфедрином уравновешивала такая же бумажка с двумя копейками. В принципе, Блим Кололей мог бы и сам сообразить, не первый день мажется, но по непонятной даже для него самого причине, он задал этот вопрос вслух.

– Значит, будет двадцать квадратов…

– Угу… – Замычал Седайко Стюмчек, он уже снял эфедрин и взвешивал красный, подцепляя его спичкой и аккуратно ссыпая на вторую бумажку.

– Слушай, а не отделишь пол грамма? – Просьба Блима Кололея была настолько неуместной, что Седайко Стюмчек оторвался от взвешивания и непонимающе пронзил сказавшего взглядом.

– Пол грамма чего?

– Пороха… – Соловея от собственной наглости, чуть не выкрикнул Блим Кололей.

– А с какого хуя, собственно? – Седайко Стюмчек восстановил душевное равновесие, необходимое для равновесия чашек весов и выслушивания блим кололеевской телеги, и продолжил насыпать красный на бумажку.

– Я сварить хочу. – Попытался пояснить Блим Кололей свое неадекватное поведение.

– А с какого хуя, собственно? – Повторил Седайко Стюмчек. Чашки стронулись с насиженных мест и закачались, показывая, что скоро взвешивание будет закончено.

– Есть у меня одна идейка… – Таинственно приподнял брови Блим Кололей, но его мимика не была замечена затылком Седайко Стюмчека.

– Какая? – Полюбопытствовал Седайко Стюмчек. Он уже досыпал красного до нормы и теперь мойкой перемешивал два порошка, красный и белый. Получалась розоватая смесь.

– Так дашь? – Безнадежно упорствовал Блим Кололей.

– Хуюшки. Вот отбей сам, тогда и вари любую поебень. А мне качество важно. Понял? – С этими словами Седайко Стюмчек постелил тетрадный листок, поставил на него реактор на двадцать квадратов и стал засыпать в него приготовленную смесь.

– Бля, ну ты не въезжаешь! – Суетился Блим Кололей, понимая, что поздно, но надеясь на какое-то чудо. – Врубись, черного поменьше, красного побольше, пару стекляшек, для кипения, и катализатор – пористый никель.

– И чего будет? – Седайко Стюмчек уже взвешивал черный. Блим Кололей напрягся, если черный будет засыпан, то реакция уже началась, прерывать ее нельзя, а так, пока еще есть последние секунды.

– Ништяк будет! Бля буду! – Запрыгал Блим Кололей, потрясая скрюченными пальцами. В один из прыжков он оказался в опасной близости от пололка