Клуб бессмертных

не во время странствий – мы уже, кажется, определились, что их не было, – а еще до моего отплытия к Трое. Я с ужасом взирал на шаткую палубу корабля, который должен был унести (и унес) меня к Трое, вдалеке ругались матросы, и грусть окутывала нас все сильнее. Тут-то я и увидел старика, который подошел ко мне, тихо смеясь. Я с недоумением уставился на него, а старик смеялся все громче, голос его становился все звонче. И вот передо мной оказался крепкий сорокалетний мужчина с окладистой бородой. Да, я понял, что он божество, и моментально пал ниц, прикрыв голову плащом. Тут я прервусь, чтобы сообщить вам кое-что.

Смотреть на богов в Древней Греции не рекомендовалось.

Прямой взгляд боги воспринимали обычно как оскорбление. Я об этом знал, поэтому глаза мои вечно бегали. Пенелопу это ужасно смешило: она то и дело покатывалась со смеху, когда смотрела на меня. Но мне было не до смеха. Конечно, она, обычная, пусть и царского рода, женщина, да еще и, скажу прямо, не очень красивая, внимания богов привлечь не могла. А вот я – мог. Ведь именно мне, Одиссею, как предсказала в моем отрочестве сама Кассандра, предстояло стать любимцем богов.

Ничего хуже она сообщить мне не могла. Думаете, как только вы становились фаворитом кого-то из обитателей Олимпа, ваши проблемы заканчивались? Наоборот. Это становилось началом великих бедствий. Для примера. Простой смертный жил в деревушке, пожирал оливки да упивался дешевым вином во время приезда «поезда Диониса». Как только его примечал Аполлон, смертного сразу начинал ненавидеть любой другой небожитель. И наоборот. У Аполлона, к примеру – этот красавчик ужасно действовал мне на нервы, – была ужасающая манера расстреливать фаворитов Геры из лука. Он этим только и занимался, когда вылетал освежиться с Олимпа.

– Кто это там? – приглядывался он, щурясь, к Земле. – Ах, вот бредет Анемона! Новая любимица Геры. Как же, слышал, слышал…

После чего сребролукий тщательно прицеливался и бац! Анемона, ничего не понимая, стоит в очереди у Леты, сзади напирают толпы жителей Милета, вырезанных персами, кругом вопли, в общем, жуткая давка, и Харон вопит:

– В очередь, в очередь! Эй, в очередь, покойники, чтоб вас! Как же вы мне за целую вечность надоели!

И уже через мгновение Анемона прогуливается по туманным садам Аида, жалобно стеная. Нет, вытащить ее оттуда Гера не могла. Из Аида вызволить не под силу было даже богам. Да они особо и не пытались. Зачем, если можно присмотреть себе другого смертного и сделать его своим новым любимцем.

Все это, конечно, жутко злило Геру. В отместку она насылала порчу на какого-нибудь любимчика Аполлона, и бедный мальчик умирал в мучениях. Аполлон горевал, подыскивал себе нового любовника, а потом в отместку пристреливал новую фаворитку Геры. И так до бесконечности. Другие боги, само собой, старались не отставать.

Зевс испепелял молниями порядочных женщин, сообщавших Гере о его шалостях. Гера стирала в порошок девиц, которыми ее муженек овладевал без их, девиц, на то согласия