Хардкор белого меньшинства

х и небезопасных с точки зрения психического здоровья экспериментов.

А всего-навсего – с женой в очередной раз поссорился…

Правда, на этот раз – всерьез.

До хрипоты.

Да что там «до хрипоты»…

До очередного «развода»…

Психанул, забронировал ночью по интернету номер в своем любимом отеле на улице Четвертого ноября, купил билеты на утренний аэрофлотовский рейс – да и улетел. Благо шенгенская мультивиза позволяет…

Вещей у меня с собой, разумеется, не было.

Откуда…

Вот еще, вещи собирать – в таком-то депрессивном состоянии…

Ничего, кроме денег, паспорта и билета с открытой датой возврата. И – как потом, уже в Риме, выяснилось – хорошего такого пакета с забористой голландской коноплей в правом кармане джинсов.

Ее еще почему-то «гидропоникой» называют. То ли сорт такой, то ли – способ выращивания…

Вот было бы весело, кстати, если б на таможне замели.

Обхохочешься.

Но таможенник только посмотрел на мою слегка опухшую рожу и поинтересовался целью поездки.

– С женой, – говорю, – посрался. В хлам. В лоскуты. Вот и не нашел ничего лучшего…

Он только головой помотал:

– Дети-то у вас хоть есть?

Я по карманам куртки себя похлопал, сигарету достал и только тогда вспомнил, что в Шереметьево курить запретили.

Вздохнул тяжко, засунул источник живительного никотина обратно в пачку.

– Да нет… Надеюсь, что пока, а так – бог его знает. Особенно после вчерашнего…

– Везет тебе, – вздыхает в ответ. – Если б у меня такая возможность была, я б от своей мегеры не то что в Рим, в Антарктиду бы свалил. К пингвинам, мать их так за лапы перепончатые. Хвосты им крутить. Только как потом спиногрызам в глаза смотреть буду? Трое их у меня, понимаешь…

– Сочувствую, – жму плечами. – Только у меня, брат, сейчас, извини, другие проблемы. И даже тот медицинский факт, что у пингвинов напрочь отсутствуют хвосты, мне – ну совершенно не помогает…

– Да я понимаю, – улыбается. – Нажрись там как следует. Может, и полегчает…

– А вот это, – киваю, – обязательно…

На том и попрощались.

Да и бог с ним.

Прилетел, поселился и вдруг понял, что делать мне здесь – ну абсолютно нечего. Да к тому же еще и каждый переулок о Машке напоминает. Мы их с ней все пешком исходили.

Самый главный в нашей жизни город…

После Москвы, разумеется.

Ладно, думаю: если больше делать нечего – надо напиваться.

В конце концов – и таможеннику обещал…

Пожал плечами, да и пошел осуществлять задуманное.

…Первую бутылку фриульского я осилил непосредственно в пиццерии, располагающейся метрах в двухстах от отеля. Мы там с Машкой часто ужинали, когда было лениво топать куда-нибудь в сторону пьяццо Навона, либо перекрестка Фори Империали и той улицы, которая идет в сторону железнодорожного вокзала. Там ресторанчики, конечно, повкуснее, но иной раз так набродишься по Вечному городу, что сама мысль тащиться куда-то пешком, даже ради самой обалденной домашней пасты с трюфелями или куска пусть даже и самой вкусной в мире телятины – ничего, кроме