После прочтения уничтожить
После прочтения уничтожить читать книгу онлайн
Религия потребления и левое искусство, матрица капитализма и атиглобализм, Мао и Эдуард Лимонов — вот лишь некоторые вехи, которые предстоит преодолеть городскому партизану на пути к себе. И в этом ему несомненно поможет увлекательное пособие Алексея Цветкова, литератора-радикала по сути и призванию.
ЛЕВАЯ ПАРАДИГМА И КОНТРРЕАЛИЗМ
Алексей Цветков о российских революционерах, интеллектуалах и авангардистах
«НГ Ex libris», # 12 от 1 апреля 2010 г.
Это «книга-объяснялка», по определению Ильи Стогова (которому она, кстати, и посвящена за подсказку «с чего начать и как закончить»).
Заголовок, конечно, превосходен, но ничем не мотивирован. Совершенно непонятно, зачем уничтожать данное пособие после прочтения. Хочется верить — не для увеличения продаж.
Мы не будем спорить с автором. Книга написана кристально прозрачным языком и представляет собой критику современного западного и российского общества с левых позиций. Это не первая и не последняя критика такого рода и не слишком выбивающаяся из общего ряда. Но Алексею Цветкову удалось заострить несколько проблем, представляющих несомненный интерес.
Цветков констатирует, что на Западе среди ярких творческих людей сторонников капиталистической системы не сыщешь и с огнем, нейтралов не так уж и много, зато противников — сколько угодно. Почти все авангардисты сотрудничают с левыми. Голливудские звезды, модные музыканты, известные философы поддерживают антиглобалистов.
А в России парадоксальная ситуация. Все наоборот. Российский интеллектуал солидаризируется с просвещенным буржуа, цивилизованным бизнесменом или работающим в интересах этого бизнесмена чиновником. При словах «класс», «революция», «социальная ответственность», «общественная миссия», «идеологическая роль», утверждает Цветков, российские интеллектуалы морщатся и противопоставляют всей этой скукоте собственные альтернативы: оккультизм, дзен, суфизм, растаманство, психоделический мир легких наркотиков, эстетизацию монархии, дикий туризм в экзотические регионы и т. д.
Еще один парадокс. На Западе авангардное искусство чаще всего ассоциируется с революционной политикой, борьбой за социальную справедливость, антиглобализмом. У нас они не имеют друг к другу никакого отношения. Более того, авангардное и современное искусство воспринимается как буржуазное излишество, эстетическое извращение, инструмент одурманивания масс (в духе памфлета Михаила Лифшица и Лидии Рейнгардт «Кризис безобразия»). Напротив, борцы с системой часто признаются в своей любви к старому проверенному реализму. Но реализм по своей сути есть консервативно-реакционная эстетическая установка, ибо тот, кто желает ниспровергнуть status quo, выступает за «альтернативный образ реальности», то есть является по отношению к реальности «здесь и сейчас» контрреалистом. Это не все понимают. Не понимают «старые левые» (электорат КПРФ). Алексей Цветков понимает (и, может быть, именно поэтому пишет не только яркую публицистику, но и хорошую прозу).
Таким образом, в России вдвойне парадоксальная ситуация. Российские интеллектуалы настроены в своей массе аполитично или даже пробуржуазно. А люди со стихийно-левыми взглядами с подозрением или с крайним неприятием относятся к авангардному искусству.
В причинах такого положения дел Цветков не пытается разобраться, но они, конечно, кроются в советском прошлом. Одно из возможных объяснений состоит в том, что СССР не был, строго говоря, социалистическим обществом. В советском государстве была построена совсем другая формация, представляющая собой усовершенствованную разновидность «азиатского способа производства». Для обозначения этой формации философ Юрий Семенов предложил термин «неополитаризм». Таким образом, на левом поле сегодня идет конкуренция двух образов будущего — «неополитарного» («красная империя», реставрация советской модели) и «социалистического» (в духе западных левых).
Как бы то ни было, Цветков считает, что в будущем российские «инверсии» будут ослабевать и наступит ситуация, более или менее напоминающая западную. И пожалуй, прав. Уж слишком непривлекателен «неополитаризм».
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
С первых же недель герильи благодаря Интернету росла ни сколько политическая, сколько литературная слава «тато». Свои познания в местных мифах, свои дневники, свои сны он превратил в оружие, завоевывающие души. Подтверждая «мерцающую идентичность» говорящей маски, субкоманданте легко расщепляет «я» на целую галерею портретов и жонглирует этими условными «эго». В его рассказах непостижимый и нуждающийся в оружии народ говорит о ночном сотворении мира языком «старца Антонио», а неистовый пафос и пророческий дар преписан другому соратнику — жучку Дурито в плетеных сапатистских сандалиях на всех руках и ногах, насекомому повстанцу, меняющему внешность и пускающему в ход колдовство там, где буксует революционная теория. Шум спускающихся с гор ручьев это шум индейской крови, сливающейся в общий поток священной войны. Партизанские дети воплощают непосредственность и беззащитность. Без размышлений гибнущие индианки символизируют женственность и жертвенность. Крот самый смелый зверь, потому что не видит, кому вцепился в морду, а боги творят одних людей из клубней, а других из золота, обрекая их на гражданскую войну. Маркос отражается своим неизвестным лицом во всех, кого встречает, как в зеркалах, и фиксирует эти копии на бумаге.
Первый сборник субкоманданте по-английски издан в 1998-ом фондом Джона Леннона. В этом самом фонде, оказывается, осталось полно людей, помнящих начало 1970-ых и дружбу «очкастого пацифиста» с «Черными пантерами», ИРА, «йиппи» и прочими партизанами городов, балансирующими между театром и террором. «Если бы Джон был жив, мы искали бы его сейчас в Чиапосе у Дурито» — заявил бородатый и бисерный битломан из Леннон-фонда на презентации книги. Ему, конечно, видней.
Примерно тогда же я начал мысленно собирать русскую версию сборника, где политические сказки уравновешивались бы фэнтази-аналитикой. Затевал гешефты с переводчиками, издателями. Большинство переводчиков не могли ухватить настроение и у них выходил пугающий подстрочный бред. Большинство издателей, наведя справки, шарахались от проекта, говоря: «он же мексиканский Басаев!». Наверное, и тем и другим я что-то неправильно объяснял. Порой мерещилось, что процесс подмораживает новогодний демон, дядька в лампочках, стоящий на лестнице в моей памяти и очень недовольный. Или просто всё происходит не когда нам надо, а когда пора. От нас требуется только готовность. В ожидании я даже сделал из портрета субкоманданте афишу для московской группы, игравшей старый добрый сёрф. Кроме приглашения на концерт и маски на фоне ступенчатых пирамид там было написано: «А в это время партизаны джунглей продолжают свою войну…».
Всё, что я тут сочиняю вы можете попробовать проверить по основным сапатистским базам в сети:
www.ezln.org
www.inmotionmagazine.com/chiapas.html
www.eco.utexas.edu/faculty/Cleaver/zapsincyber.html
home.san.rr.com/revolution/marcos.htm
В Мексике «сапатизм» стал национальной идеей, прущей «снизу вверх». Для всего остального мира это пароль, означающий, что восстание возможно даже в самых безнадежных условиях. Несмотря на постоянные стычки с армией и полицией движение в Чиапас сегодня скорее победитель, чем побежденный.
Отнюдь не имиджем единым, и не только партизанской хитростью Маркос сотоварищи добился всего этого. В сапатистском штабе хорошо понимали, что пот экономит кровь, а десять метров окопа лучше одного метра могилы. Они неплохо воевали, штудируя учебники для «америкэн рэнджерс в складчатой местности», китайские трактаты по стратегии и формулы расчета среднего темпа наступления врага.
Проводили рейды по армейским тылам. Изматывали громоздкого противника, выступая малыми группами сразу в сотне мест. Вели ложные радиопереговоры на доступных частотах. Проводили отвлекающие маневры. Ставили ночные засады в местах брода. Просачивались из окружения, зарывая оружие и меняя внешность «под беженцев». Перекапывали дороги. Подрывали технику.
В пиковые моменты контингент правительственных войск насчитывал 70 тысяч солдат и это все равно не дало решительного перевеса. Сжигали целые деревни, заподозренные в «сапатизме» — население убегало в сельву, к Маркосу, унося с собой свою ненависть. По всему штату арестовывались старейшины, «тайные сапатисты». Это давало строго обратные результаты. По всей Мексике, а потом и вокруг неё, возникло безоружное движение «симпатизантов», от католических священников до партийных марксистов, которые одевали маски в знак солидарности с Чиапасом, собирали для партизан медикаменты, проводили в их поддержку акции, переводили Маркоса на все языки, покрывали стены городов рисунками и постерами, принимали у себя раненых и переправляли в район новых добровольцев.
Сапатистов пытались нейтрализовать их любимым оружием. Против Маркоса началась большая информационная война. Ему шьют «коммунизм», обвиняя в тайных связях с агентами Кастро, а в последнее время, с «красными президентами» Венесуэлы — Чавесом и Боливии — Моралесом. Шьют так же шаманизм-магию, типа за всем этим прячется индейский экстаз, грибы, спорынья, некрофильские культы и жертвоприношения. Действительно, космический календарь майя обрывается в очень конкретный день — 23 декабря 2012-ого. Ведуны-знахари очень рекомендуют к этой дате всем, в ком течет индейская кровь, собраться с мозгами и силами и предстать перед богами в наиболее чистом и достойном виде. Достаточное основание для того, чтобы отказаться от любых компромиссов. Насколько важны для Маркоса местные верования или коммунистические мечты никто не знает. Основные цвета его символов — красный (кровь) и черный (земля). Одним из первых нововведений в партизанском районе был запрет на убийство тотемных животных и вырубку священных рощ. На все обвинения субкоманданте отвечает двусмысленными байками и предлагает слушать не его, а своё сердце. Информационная война против сапатизма вывернулась наизнанку, максимально сгустив образ «тато», и добавив к его поклонникам сомневавшихся левых и колебавшихся фэнов этнорелигиозной экзотики.
В новом веке Маркос разговорился о себе, и версию, будто под маской скрывается целая компания похожих друг на друга братьев-знахарей, которым запрещено открывать чужакам лица, уже никто не воспринимает всерьез. Субкоманданте — метис, учился в университете Мехико на философском, увлекался Сартром, вообще экзистенциальной школой, потом подпал под обаяние Маркса, хотел ехать в соседнюю Гватемалу, где бушевала революция или в Никарагуа, где победили тогда партизаны-сандинисты, но вместо этого ушел в чиапасские горы. Индейцы повлияли на него сильнее, чем он на них. За десять лет жизни в сельве все активисты студенческого кружка либо сбежали назад в «большую жизнь», либо погибли. Одним из похороненных в лесу и был настоящий Маркос, у которого занял имя тот Маркос, о котором я пишу. Имя или всю остальную жизнь тоже? И чью биографию я тогда здесь рассказываю: живого или мертвого партизана? Связное повествование вновь начинает двоиться, а идентичность маски опять мерцает на радость всем любителям неопределенности.
Лично меня не занимают поиски пресловутой «правды». По-моему гораздо важнее, как отзываются в нас сапатистские сюжеты и образы. Однажды у меня возникла возможность проверить это на практике. Как-то одновременно, почти уже отчаявшись, я нашел издателя и переводчика. Удивительный человек Олег Ясинский из Киева много лет живёт в Чили и вынашивает, оказывается, параллельные моим планы, переписываясь с сапатистами. Некоммерческий издатель Сергей Кудрявцев и его «Гилея» дали отмашку на трехтысячный тираж. «Другая революция» — назвал сборник Кудрявцев. «Да та же самая!» — ехидничали критики, имея в виду угловатый конструктивистский шрифт заголовков. Об этой книге не писал рецензий только ленивый. Через несколько лет, кстати, Маркос назовет сапатистскую тактику во время президентской компании в Мексике – «Другая компания».
