Сальмонельщики с планеты Порно

— Они что, за нами? — заволновался Могамигава.

— Конечно, — ответил я, с силой отталкиваясь шестом, — Видите, как они припустились. Давайте наляжем!

Аллигаторы, несколько уступавшие в размерах своим земным родичам, группами устремились к плоту. Некоторые из них, должно быть, совершали свой маневр тайком, под водой, однако несколько десятков тварей плыли к нам почти в открытую — на поверхность выступали только нос, глаза и часть утыканного шишками, похожими на спинные плавники, хребта. Они приближались быстро и практически без шума, если не считать неприятных булькающих звуков, вырывающихся из ноздрей вместе с дыханием.

— Они же плот перевернут, если нас догонят! — возопил Могамигава, лихорадочно работая шестом. — Чего им нужно?!

— Хотят нас изнасиловать, — ответил я. — Они имеют обыкновение спариваться с другими видами.

— Они утащат нас под воду! Мы утонем! — голосил Могамигава. — Должен же быть какой-то способ?! Как вы спаслись от них в прошлый раз?

— Надо скорее добраться до того берега. Там уже вотчина червекрокодилов…

В этот миг плот резко накренился — видно, скрывавшиеся под водой аллигаторы нас настигли. Мы едва удержались на ногах.

— Значит, это всё самки? — спросил Могамигава, поспешно приседая, чтобы не свалиться в воду.

— И самцы, и самки, — Я быстро дёрнул на себя шест, который, разевая огромные пасти, норовили вырвать у меня аллигаторы, и, сжав его в ладонях изо всех сил, тоже опустился на корточки, — Они не отличают среди особей других видов самца от самки, поэтому лезут на всех без разбора.

— Но такой тип поведения обычно свойствен только самцам!

— А на этой планете — и самцам, и самкам. Известно, что в сообществе, состоящем из особей одного и того же вида, аттрактанты — такие, как половые феремоны, — почти не дают эффекта; то есть внутри сообщества особи почти не спариваются. Вместо этого у них действует необычный врождённый спусковой механизм — они преследуют особей других видов, как охотник добычу.

— Но они же вымрут от этого. Разве нет?

— Нет. Вымирание вида скорее связано с беспорядочным межродственным скрещиванием. Особенно на этой планете, где у животных практически нет естественных врагов.

— А почему бы не попробовать разок? — внёс предложение Ёхати и сильно ткнул шестом аллигатора, попытавшегося взобраться на плот, — Может, в этом самый кайф.

— Болван! Если самец до тебя доберётся, останешься с порванной задницей, — гаркнул на него я, поглядывая на приближающийся берег, до которого оставалось всего с десяток метров, — Слава богу! Вон они, червекрокодилы!

С заболоченного берега группами сползали в озеро другие твари, немного крупнее булькающих аллигаторов.

Плот продолжал содрогаться от ударов — это аллигаторы бились в днище своими рылами. Чтобы не упасть в воду, мы вцепились в разложенные на плоту вещи и ждали червекрокодилов.

— А не получится у нас из огня да в полымя? — дрожа от страха, спросил Могамигава.

— Пока они будут между собой драться, мы как раз успеем ноги унести.

Плывший впереди всех червекрокодил с ходу вцепился в одного из аллигаторов. Извиваясь, два зверя сплелись в клубок и взлетели над водой на два метра, подняв тучу брызг. Через несколько секунд вокруг плота завязалось настоящее сражение.

— Теперь вперёд!

Отчаянно толкаясь шестами, мы стали удаляться от развернувшегося побоища.

— Вот это да! — проговорил Могамигава, оборачиваясь и взирая округлившимися глазами на битву крокодилов, — Они же поубивают друг друга.

— Нет. В этологии это называется «ритуальной схваткой». Вроде того, что устраивают между собой на Земле самцы из-за самок. Но на этой планете женские особи — как мы: с поля боя не убегают, наблюдают со стороны, чем кончится. Чтобы отдаться победителю. — Работая шестом как одержимый, я взглянул на приближавшийся берег и закричал: — Чёрт! Как же это я?! Там целое стадо бегемотов!

— Под этих тварей попасть?! Ужас! Куда нам деваться? — встревоженно вскрикнул Могамигава.

— Гребём южнее. Ёхати, смотри!

Не успел я выговорить это, как вокруг плота стали всплывать бегемоты, из воды выступали только их плоские как доска прямоугольные спины.

— Ах вы, гады!

— Сволочи чёртовы!

— Пошли вон, похотливые твари!

В неистовстве мы все втроём вонзили шесты в бегемотьи спины — мягкие, покрытые сеткой морщин, напоминающей плетение соломенной циновки. Шесты прокалывали кожу и входили в толстый слой подкожного жира. Но бегемоты, похоже, совсем не чувствовали боли — во всяком случае, сколько мы их ни шпыняли, они продолжали невозмутимо приближаться к нашему плоту. Лишь из круглых дыр от наших шестов сочились капли белого жира. «А вдруг они от этого только удовольствие получают?» — думал я, раз за разом втыкая шест в живую плоть. Исколотые спины уже напоминали пчелиные соты. Эта картина вызывала тошноту. Я перестал работать шестом как пикой и вместо этого принялся дубасить бегемотов по головам. Однако не таковы были эти твари, чтобы пуститься в бегство от моих ударов. Они по-прежнему с вожделением косили на нас налитые кровью злые глазки, норовя или поднырнуть под плот, или залезть на него своими тушами.

— Получай, сволочь! — Ёхати воткнул шест в бегемота с такой силой, что вытащить уже не смог. Его оторвало от плота (шеста он так и не выпустил) и подкинуло в воздух на метр над спиной бегемота. Вытаращив глаза, он заорал во всё горло: — Помогите!!!

Окружённый животными с трёх сторон, плот дрейфовал вдоль берега, отдаляясь от Ёхати. Бегемот с торчавшим из спины шестом, на котором болтался Ёхати, тоже продолжал преследование, хотя из-за добавившейся нагрузки не поспевал за своими товарищами. Разделявшая нас дистанция постепенно увеличивалась, но к берегу мы не приближались.

— Разве можно его так оставить?

— Сейчас главное — до берега добраться, — бросил я Могамигаве, — Оттуда кинем ему верёвку.

В этот момент какой-то бегемот, видимо, встал на мелководье на все четыре лапы как раз под нашим плотом, и тот резко накренился.

— Эх! Надо было делать из сосны и кедра! — закричал я, отчаянно пытаясь спасти падавшие в воду вещи. — Свалимся в воду — конец! Здесь полно ласкающих водорослей!

— Что мы, не мужики?! Брюки на нас или юбки?! Хрен что у них получится! — заявил Могамигава, — Не выйдет! Они нас перевернут. Вы хватайте аппаратуру и инструменты, я — продукты. Если плот переворачивается, мы с грузом бегом пробиваемся к берегу. По отмели, через водоросли.

— Понятно.

Берег приближался. Начинало смеркаться.

Бегемот под нами шевельнулся, плот накренился градусов на сорок, и мы со всеми нашими пожитками за плечами съехали с него, оказавшись почти по пояс в воде.

— Вперёд! Вперёд! Или они нас достанут! — надрывался Могамигава, рванув к берегу на полусогнутых.

Я устремился за ним. Плот остался на пути стада бегемотов, их уже можно было не бояться. Они медленно раскачивались на отмели на своих лапах-колоннах и догнать нас уже не могли.

Счастливо избежав контакта с водорослями, мы наконец выбрались на берег и со вздохом облегчения оглянулись посмотреть, что творится на озере. Оставив нас в покое, бегемоты перенацелились на Ёхати. Со всех сторон они карабкались на своего собрата, из спины которого торчал шест.

— Верёвку! Быстро!

Я бросился к нашим вещам за верёвкой, но было поздно — в одно мгновение огромные пасти сдёрнули с Ёхати брюки вместе с трусами.

— А-а-а! Пошли прочь!!!

Недолго думая, оставшийся голым ниже пояса Ёхати выпустил шест и, как по камням, запрыгал по бегемотьим головам и спинам. Бросился в озеро и, очутившись по грудь в воде, рванул к нам.

Я застыл на месте:

— Там же водоросли!

— Да ладно тебе! Он же мужик! Не заласкают же они его до смерти.

Только он это выговорил, как Ёхати резко затормозил. Глаза его остекленели; тяжело дыша, он сделал ещё два-три шага. На лице вдруг всплыла слабая улыбка, с громким стоном он отпрянул назад и ничком рухнул в воду.