Тишина всегда настораживает

Посреди акватории порта сейчас стоял серый моторный катер. На его сигнальной мачте вращалась радарная антенна. Винты зашумели в чистой воде. Корабль развернулся на месте. Один из матросов с чалкой сделал несколько шагов вперед и прочно закрепил конец за кнехт. Командир корабля в летней форме сошел на берег и пошел к будке смотрителя. По дороге он поприветствовал стоявших вокруг людей и исчез в будке. Шперберу показалось, что он особенно приветливо поздоровался с ним. Если бы Шпербер был в форме, он должен был бы приложить руку к козырьку.

На катере появились два человека примерно его лет. Один раскручивал кормовой флаг, который, вероятно, из-за многочисленных перемен курса при маневрировании намотался на флагшток. На флаге — орел, хорошо известный Шперберу орел. Корабль не имел каких-либо отличительных признаков: ни кранов, ни орудий, ни лишних люков, ни особо крупных радарных установок. Только заметно выступающая УКВ-антенна свидетельствовала о том, что корабль связан с другими кораблями и береговыми станциями.

— Я уже прибрала каюту, — сказала Сюзанна. — Теперь нам нужны только продукты. Купим их там, в универсаме.

Магазин находился в сарае при входе на пристань. На пирсе стояли две заправочные колонки для масла и бензина.

Сюзанна шла рядом с тележкой для покупок между рядами полок и набирала консервы, макароны, консервированный хлеб, молоко, овощи, бутылку рома, масло, коренья и многое другое, чего хватило бы на трехнедельное путешествие.

Йохен толкал тележку. Она наполняла ее все новыми продуктами.

— Ты будешь есть сухари, а не хлеб, — решила Сюзанна. — Я, кажется, забыла томаты. Мясо тунца вечером на борту всегда кажется очень вкусным.

У него появилась мысль, что эта женщина состоит главным образом из глаз и рук. Смотреть и хватать. Она была постоянно окружена какими-либо вещами. Ее автомашина, ее яхта, ее продукты…

Он, наоборот, ничего не имел и был доволен тем, что не обременен вещами. Это давало ему возможность быть легче на подъем, оставаться подвижным, принимать неожиданные решения, постоянно стремиться неизвестно куда. Это было для него важно. Ее стремление ухватить побольше удручало Шпербера, тем самым она стесняла его свободу. Он чувствовал себя как человек, у которого кто-то путается под ногами. Тем не менее он безропотно притащил картонную коробку с продуктами на яхту и помог ей их разложить.

— Ты очень суетишься, — проговорил он. — Все загребаешь своими руками. Я не пойду больше на палубу.

Девушка перестала возиться с покупками.

— Хорошо, что ты это сказал.

Она вертела в руках последний пакет спагетти.

Йохен вырвал его у нее. Сюзанна оперлась руками на сиденье. Плечи ее поднялись. Она смотрела на него, как ребенок, пойманный на шалости.

— Теперь нам предстоит вдвоем вести хозяйство, — сказал он и испугался сказанного. Вести хозяйство! Он встал. — Давай погуляем!

Она пошла за ним.

Было уже восемь часов. Они карабкались по желто-красно-коричневым зарослям, покрывавшим обрывистый берег. Наверх вела тропинка, в которой были выбиты ступени. Плато находилось в десяти — пятнадцати метрах над уровнем моря. Наверху, непосредственно у обрыва, начинался сосновый лес.

Солнце медленно заходило. Серо-голубое море сделалось внезапно холодным, но на земле было еще тепло и пахло смолой.

В одном месте лес прерывался. Длинные иглы сосновой хвои равномерно рассеивали свет угасающего дня по светло-коричневой почве. Свет как бы струями лился через хвою.

Чем дальше шли они в глубь леса, тем гуще становились заросли. Деревья, росшие у обрыва, плотной стеной прикрывали стоящих в глубине леса собратьев от соленых ветров, дующих с моря. Свет, пробиваясь сквозь кроны, падал на землю, местами освещая ее. Шпербер замедлил шаг. На противоположной стороне поляны, примерно в полукилометре, виднелись сосны. Между стволами их проходила ломаная линия кустов, которые как бы прогнулись в ожидании ночи. Их окраска была уже неопределенной.

Сюзанна и Йохен взялись за руки. Прежде чем выйти к опушке леса, за первыми рядами деревьев Шпербер остановился. Он встал за куст и посмотрел на поляну. Контуры леса на противоположной стороне казались еще более расплывчатыми. Его взгляд останавливался на каждой движущейся светлой точке от фар проезжавших автомашин. Отсюда они просматривались хорошо: лесной массив в этом месте не был сплошным и иногда как бы рассекался сверху вниз — до самой земли. Взгляд Йохена испытующе обращался к каждой такой прорези, к каждой светящейся точке. Он смотрел, но ничего подозрительного не замечал.

Вдруг Йохен отпустил руку Сюзанны и внимательно вгляделся в даль.

— Слушай!

Но было тихо. Совершенно тихо.

— Это птица, вероятно сойка.

Шпербер недоверчиво посмотрел на кроны деревьев.

— Вон там. Выдвинутый вперед наблюдательный пункт. Попытайся внимательно осмотреть все впереди. Видишь кусты? Там, куда я сейчас показываю. Тебе это, наверное, кажется кустом, но в действительности это может быть кто-то, кто только пытается казаться кустом.

— Если в сумерках долго смотреть на что-либо, то может показаться, что предмет движется. Как в долине призраков в Люнебургской степи, — промолвила Сюзанна.

Йохену показалось, что она говорит слишком громко.

— Ты слышишь?

— Что?

— Тишину. От нее становится больно.

Когда Йохен на обратном пути пробирался с подругой через прибрежные заросли вниз к морю, он увидел огонь на плавучих маяках и свет на бакенах, обозначающих фарватер при входе в порт. Серый корабль выходил из акватории порта, все увеличивая скорость.

Сюзанна задержалась. Он повернулся к ней.

— Я должен бежать отсюда, бежать из своей страны, — сказал он.

— Давай немедленно уплывем.

Он первый вскочил на палубу яхты.

— Дай мне ключ! — Он распахнул каюту, из ящика для документов вынул морскую карту и, развернув, начал прикидывать на ней маршрут.

— Смотри сюда! Здесь маленький датский остров. Лио — называется он. Мы его обходим стороной, затем я хочу сюда, конечно, при благоприятных условиях.

Шпербер рванул пусковой шнур подвесного мотора, и мотор сразу же завелся. Сюзанна сошла на пирс, отвязала переднюю чалку и спрыгнула обратно на яхту. Из кабины соседней яхты на них с удивлением глазели две фигуры, освещенные керосиновыми лампами. Шпербер дружески махнул им рукой. Он включил задний ход, затем передний и — полный вперед.

Гавань осталась позади. Навстречу шел сторожевой катер. Его прожектор в одно мгновение обшарил лодку от клотика до номерного знака — и катер прошел мимо. Шпербер облегченно вздохнул.

Они вступили в полосу недосягаемости для лучей прожекторов. Сюзанна подняла большой парус. Восточный ветер, который к вечеру стал крепчать, наполнил его, яхта накренилась. Шпербер заглушил мотор.

Поставили и передний парус. Яхта накренилась еще больше и постепенно ускорила ход. Сюзанна перешла на приподнявшийся борт и села рядом с Йохеном, глядя вниз, на воду.

— Ты слышишь плеск воды у руля? А шум попутного ветра? — спросил он.

Она кивнула.

— А как с ходовым фонарем?

— Он горит.

— Датский флаг у нас имеется? Она кивнула снова.

Стая диких уток пролетела справа низко над водой по направлению к берегу.

Шпербер смотрел им вслед, пока они не слились с полосой суши на горизонте. Затем поднялся, засунув руки в карманы брюк и придерживая румпель ногой, поискал взглядом на противоположном берегу бухты ориентир причала. Внезапно он посмотрел на Сюзанну. Она потянулась к нему. Прижаться друг к другу, согреться…

— Новая команда, — промолвила девушка, — сменить флаг!

Ее тихий смех заглушил ответ Йохена.