Travel Агнец

— почему она все время молчит, ей плохо? что с ней, Алекс? может быть, ей лучше остаться здесь? это очень опасно идти в таком состоянии на улицу, у моего отца очень хорошая лодка, я поеду с вами, и Камал тоже, и Закир, правда, Закир?

— да, мы тоже поедем, нет проблем, вы хотите есть? мы можем поужинать, как хотите, тогда завтра? завтра годовщина смерти моей сестры

— а что с ней случилось?

— она приехала в Дели и пошла обедать в ресторан, отравилась и умерла, это очень опасно есть в общественных местах, можно умереть

— смотри, Алекс, какие ботинки, это специально для трекинга, really good, аh? [47] они очень дорогие, они стоят двести долларов, но без них в трекинге пропадешь, Закир, что ты делаешь, поставь обратно Марли, они любят Марли, вы хотите купить хаш?

— слушай, Лешка, это просто пиздец, я все смотрю на это, и не могу понять, то ли у них это на автомате, с детства, как употреблять европейцев, они даже не задумываются, то ли их всех этому в школе учат, ты смотри, как филигранно, у них есть три товара — наркотики, комната, трекинг, и они постоянно ими жонглируют, постоянно соскальзывают с одного на другое, даже Перец, пришел и первым делом сообщил, что его сестра отравилась и умерла, а ведь его не было при начале разговора, это у них заранее такая договоренность или вольная импровизация? я голову даю на отсечение, что на прощание он тебе предложит эти гребаные ботинки для тренинга, если вдруг у тебя нет своих…

— что-то не так, Алекс, ей плохо? вы останетесь у нас?

— нет, ей хорошо, который час? о, нам пора

— вы не будете ужинать? к нам должны прийти друзья, они из Германии, мы бы поели вместе, если завтра вы продадите компьютер, мы, сможем поехать в Кашмир, ты ходишь в этих сандалиях? у тебя есть ботинки? если нет, я могу одолжить тебе вот эти, они очень хорошие, это твой размер, почему она так смеется? Анастасия, что-то случилось? я что-то не то сказал? if you are stoned you can stay here… [48]

Мы возвращаемся в гостиницу, если бы мы не были такими расслабленными и неторопливыми, мы бы возненавидели этот fucking business. [49] Мне кажется, для Дели не существует таких понятий, как день и ночь, рикша ноет и пытается выклянчить лишние пять рупий, какие они все капризные, как они любят поканючить — смеется Алексей, десять вечера, на Main Bazar'e без изменений — коровы, нищие, прокаженные, тревеллеры всех мастей и раскрасок, индусы-продавцы, не спешащие закрывать свои лавки в ожидании поздних посетителей, «24-hours service» [50] — национальный индийский хит, индийские мальчики прогуливаются, взявшись за ручки, кричат приветствия, в «Hare Rama» и в соседнем «Adjai», где внизу расположилась German Bakery, кипит жизнь, в холле сидит на рюкзаках ватага израильтян, отбывающих на автобусе в Ришикеш, кто-то сбегает вниз по лестнице, кто-то игриво толкается на ступеньках, со всех этажей несется музыка — Goa-trans, индийские барабаны, «Led Zeppelin», по лестнице слетает бородатый раввин, обитатель синагоги на третьем этаже, проводящий активную миссионерскую деятельность среди подрастающего поколения, и накидывается на фривольно расположившуюся и ждущую автобус компанию, в течение пяти минут он что-то яростно вещает, после чего столь же стремительно удаляется обратно наверх, оставив свою паству заметно приунывшей, смысл этого спектакля так и остается скрытым для непосвященных.

Crowded house, дом тусовок, я очарована и влюблена в этот интернациональный безумный сброд, черт знает во что одетый, заросший щетиной, нестриженый, стильный до безумия, до зависти, в джинсах, шортах, шароварах, майках невероятных цветов, непальских разноцветных свитерах, с пижонскими татуировками на видимых и невидимых частях тела, орущий, смеющийся, замороченный, бритый наголо, обкуренный, никакой, в пакистанских шапках, расшитых жилетках, веселый, варварский, рафинированные шалавы в индийских юбках, коротких маечках, very sexy, super, [51] с проколотыми ушами, носами, губами, девственно невинные, никакой косметики, прожженные стервы в массивных ботинках, с синими ногтями, ангелы на «Enfïeld» ax, шведы, англичане, евреи, поляки, австралийцы, французы, иракцы, датчане, японцы и никого — русских, неужели у нас никогда не появится таких же оторванных путешественников? are you British? Norwegian? Swedish? you said Russian? this is impossible!, [52] блондины, брюнеты, крашеные, с выгоревшими на солнце дрэдами до пояса, в разноцветных индийских распашонках и штанах, одно из-под другого, увешанные украшениями, разнузданные, аскетичные, никто никому не мешает, расслабленные, постоянно помнящие о своих гражданских правах, и пусть только какая-нибудь сука попробует на них покуситься, any problem? it's OK, friend, it's OK, [53] молодые и семидесятилетние аксакалы из первой волны битнической эмиграции, грудные младенцы, фрики, юные вожди краснокожих, в пиратских платках и растаманских вязаных шапочках, кормящие матери, беспредельщики, философы, озабоченные очередной экзистенциальной дилеммой, рэйверы в кислотных клубных одеждах «Space Tribe», [54] метеоритонепробиваемых и вакуумоустойчивых, продающихся здесь же, в German Bakery, в маленьком магазинчике, открытом предприимчивым сыном Сиона. Разношерстное потомство первых поселенцев с Корабля Дураков, отплывшего из Европы в семнадцатом веке, племя номадов, живущее своей жизнью, в то время как Делёз и Гваттари философствовали в тиши французских кабинетов и сочиняли номадологию и страсти по шизоанализу. Шуты, камикадзе, гении и отбросы общества, наркоманы, мистики, изгои, придурки, маменькины детки, ждущие денег из дома, бродяги, готовые зарабатывать на жизнь чем угодно, юродивые, торчки, удачливые авантюристы, торгующие в Европе экзотическими заморскими цацками, неврастеники и просветленные, обалдевшие, без башни, четко контролирующие ситуацию, я обожаю их, отшатываюсь от них, подглядываю за ними, мимикрирую под них, и уже не знаю, кто я, где я, я ли?..

Невысокий загорелый японец, с золотистыми волосами до плеч, открытый и поминутно плутовски улыбающийся, отчего вокруг его глаз возникают, разбегаются по всему лицу смеющиеся морщинки, в короткой красной майке и расклешенных красно-белых брюках с затейливыми узорами, с маленьким рюкзачком, болтающимся за спиной, поднимается нам навстречу из-за столика у входа, где он минуту назад о чем-то беседовал с изысканной тонкой израильтянкой — Алекс! — Алекс! — вот так встреча, где ты живешь? — в «Adjai», a вы? — здесь, в «Hare Rama», ты давно приехал? — сегодня, а вы? надолго? — да я вообще приехал по делам на неделю, но вот, встретил девушку… — израильтянка понимающе улыбается и продолжает потягивать из стакана сок — а не покурить ли нам? — why not? — ты хочешь? — оборачивается Алекс к израильтянке, она отрицательно покачивает головой — ну, нет так нет…