Человеческая комедия
Человеческая комедия читать книгу онлайн
«Человеческая комедия» — общее название, данное самими писателем, для обширного цикла своих романов, повестей и рассказов. Большинство произведений, объединенных в цикл, было опубликовано задолго до того, как Бальзак подобрал им приемлемое объединяющее название. Сам писатель так рассказывал о своем замысле:
Называя «Человеческой комедией» произведение, начатое почти тринадцать лет тому назад, я считаю необходимым разъяснить его замысел, рассказать о его происхождении, кратко изложить план, притом выразить все это так, как будто я к этому не причастен.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Мадмуазель! - воскликнул он. - Ваш батюшка просит вас к себе. У нас большое несчастье. Господин Фредерик дрался на дуэли; он получил удар шпагой в лоб, и врачи отчаялись его спасти; вы едва успеете проститься с ним, он уже без памяти.
- Бедный молодой человек! - громко произнес Вотрен. - Как это можно заводить ссоры, имея тридцать тысяч годового дохода? Положительно, молодежь не умеет вести себя.
- Милостивый государь! - окликнул его Эжен.
- В чем дело, взрослый ребенок? Разве дуэли происходят в Париже не каждый день? - спросил Вотрен, невозмутимо допивая кофе, в то время как Мишоно, не отрывая глаз, глядела на него с таким вниманием, что ошеломившее всех событие прошло мимо нее.
- Викторина, я поеду с вами, - сказала г-жа Кутюр.
И обе они помчались в дом Тайфера, даже не надев шляп и шалей.
Перед уходом Викторина со слезами на глазах посмотрела на Эжена таким взглядом, который словно говорил: “Не думала я, что за наше счастье я заплачу слезами!”
- Уж не пророк ли вы, господин Вотрен? - спросила вдова Воке.
- Я - кто угодно, - ответил Жак Коллен.
- Как это странно! - продолжала г-жа Воке, нанизывая одну за другой ничего не значащие фразы по поводу этого события. - Смерть хватает нас не спрашивая. Часто молодежь умирает раньше стариков. Наше счастье, что мы, женщины, не деремся на дуэли; зато у нас есть свои недуги, от которых избавлены мужчины. Мы родим детей, и материнские муки бывают продолжительны! И повезло же Викторине! Отец вынужден будет ее признать.
- Да-а! - произнес Вотрен, глядя на Эжена. - Вчера у ней не было ни гроша, а сегодня несколько миллионов.
- Послушайте, господин Эжен, - воскликнула г-жа Воке, - а вы не прогадали!
При этих словах папаша Горио взглянул на студента и увидал в его руке смятое письмо.
- Вы не дочли его! Что это значит? Неужели вы такой же, как другие? - спросил он Растиньяка.
- Госпожа Воке, я никогда не женюсь на мадмуазель Викторине, - сказал Эжен с чувством такой гадливости и ужаса, что привел всех в недоумение.
Папаша Горио схватил руку студента и пожал ее. Ему хотелось ее поцеловать.
- Ого! У итальянцев есть хорошее выражение: col tempo, - сказал Вотрен.*Со временем (итал.).
- Я жду ответа, - напомнил посыльный от г-жи де Нусинген.
- Скажите, что я буду.
Посыльный ушел. Эжен пришел в сильное возбуждение и забыл об осторожности.
- Как быть? - спрашивал он, громко разговаривая с самим собой. - Никаких доказательств!
Вотрен усмехнулся. В этот момент питье, рассасываясь в желудке, стало действовать. Но каторжник оказался настолько крепок, что встал и, глядя на Растиньяка, глухим голосом проговорил:
- Молодой человек, хорошее приходит, пока мы спим.
И упал замертво.
- Значит, есть суд божий! - воскликнул Эжен.
- Что такое с нашим бедненьким господином Вотреном?
- Удар! - воскликнула мадмуазель Мишоно.
- Сильвия, милочка, сходи за врачом, - распорядилась вдова. - А вы, господин Растиньяк, бегите к Бьяншону: Сильвия может не застать нашего врача, господина Гренпреля.
Растиньяк обрадовался предлогу уйти из этого ужасного вертепа и бросился бегом.
- Эй, Кристоф, рысью к аптекарю, попроси чего-нибудь от удара.
Кристоф вышел.
- Папаша Горио, да помогите же нам перенести его к нему наверх.
Вотрена подхватили, кое-как втащили по лестнице и положили на кровать.
- Вам от меня толку никакого, я пойду повидать дочек, - сказал Горио.
- Старый эгоист! - воскликнула г-жа Воке. - Ступай! Чтоб ты сдох, как собака!
- Пойдите посмотрите, не найдется ли у вас эфира, - попросила г-жу Воке мадмуазель Мишоно, сняв с Вотрена верхнее платье при помощи Пуаре.
Вдова Воке сошла к себе вниз, оставив Мишоно распоряжаться на поле битвы.
- Ну, живо, снимайте с него рубашку и поверните его спиной! Будьте хоть чем-нибудь полезны: избавьте меня от удовольствия смотреть на его голое тело, - приказала она Пуаре. - Что вы стоите, как истукан?
Как только Вотрена повернули, мадмуазель Мишоно с силой хлопнула больного по плечу, и две роковых белых буквы проступили на покрасневшем месте.
- Ну, и легко же вы заработали три тысячи наградных! - воскликнул Пуаре, поддерживая Вотрена, пока мадмуазель Мишоно надевала на него рубашку. - Ух, однако и тяжел же он, - заметил Пуаре, снова укладывая Вотрена.
- Тише! Не тут ли касса? - отрывисто сказала старая дева, с такой алчностью разглядывая каждую вещицу в комнате, точно хотела пронизать глазами стены. - Как бы открыть этот секретер под каким-нибудь предлогом! - продолжала она.
- Пожалуй, это будет нехорошо, - отвечал Пуаре.
- Нет! Деньги краденые, принадлежали всем, а теперь ничьи. Не успеть, - добавила она, - уже идет Воке.
- Вот вам эфир, - сказала ей г-жа Воке. - Можно сказать, сегодня день происшествий. Господи! Не может того быть, что этот человек болен, он белехонек, как цыпленок.
- Как цыпленок? - повторил Пуаре.
- Сердце бьется ровно, - продолжала вдова, положив руку на грудь Вотрена.
- Ровно? - удивился Пуаре.
- Он совсем здоров.
- Вы думаете? - спросил Пуаре.
- Право, он точно спит. Сильвия пошла за врачом. Гляньте-ка, мадмуазель Мишоно, он вдыхает эфир. Так это у него просто обморок. Пульс хороший. Мужчина крепкий. Видите, какая шерсть у него на груди: такой человек проживет сто лет. А парик держится, несмотря ни на что. Да он у него приклеен. Волосы-то накладные, по случаю того, что сам он рыжий. Говорят, рыжие бывают или очень хорошие, или очень плохие люди. А он пожалуй что хороший.
- Хорош, если повесить, - отозвался Пуаре.
- На шею хорошенькой женщине, хотите вы сказать, - резко оборвала его мадмуазель Мишоно. - Уходите-ка отсюда. Это наше женское дело ухаживать за вами, мужчинами, когда вы больны. Лучше пойдите прогуляйтесь, на это вы годитесь, - добавила она. - А мы с госпожой Воке отлично выходим нашего дорогого господина Вотрена.
Пуаре вышел тихо и послушно, как собака, получившая пинок от своего хозяина.
Растиньяк ушел из дома, чтобы походить и подышать свежим воздухом, - он задыхался. Ведь накануне он хотел помешать этому убийству, а оно свершилось точно в назначенное время. Что же произошло? Как ему быть? Сознание, что он сообщник преступника, бросало его в дрожь. Хладнокровие Вотрена продолжало страшить его.
- А если бы Вотрен умер, ничего не сказав? - спрашивал себя Растиньяк.
Он бегал по аллеям Люксембургского сада, словно его гнала стая гончих и ему чудился их лай.
- Ну, что, - крикнул ему Бьяншон, - читал “Кормчего”?
“Кормчий” была радикальная газета под редакцией Тиссо; после выхода утренних газет она давала сводку всех новостей дня, приходившую в провинцию на сутки раньше остальных газет.
- Там есть замечательное происшествие, - говорил практикант при больнице имени Кошена. - Сын Тайфера дрался на дуэли с графом Франкессини, офицером старой гвардии, и граф всадил ему шпагу на два дюйма в лоб. Теперь Викторина одна из самых богатых невест в Париже. Эх, кабы знать! Смерть - та же азартная игра! Правда, что Викторина поглядывала на тебя благосклонно?
- молчи, Бьяншон, я не женюсь на ней никогда. Я люблю прелестную женщину, любим ею, я…
- Ты все это говоришь так, точно изо всех сил стараешься не изменить ей. Покажи-ка мне такую женщину, ради которой стоило бы отказаться от состояния досточтимого Тайфера.
- Неужели меня преследуют все демоны? - воскликнул Растиньяк.
- Где ты их видишь? Что ты, с ума сошел? Дай руку, я пощупаю пульс, - сказал Бьяншон. - У тебя лихорадка.
- Ступай к мамаше Воке, - ответил Растиньяк, - там этот разбойник Вотрен упал замертво.
- А-а! Ты подтверждаешь мои подозрения; пойду проверю, - сказал Бьяншон, оставляя Растиньяка в одиночестве.
Долгая прогулка студента-юриста носила торжественный характер. Можно сказать, что он обследовал свою совесть со всех сторон. Правда, он долго размышлял, взвешивал, колебался, но все же его честность вышла из этого жестокого и страшного испытания прочной, как железная балка, способная выдержать любую пробу. Он вспомнил вчерашние признания папаши Горио, вызвал в своей памяти квартиру на улице д’Артуа, подысканную для него Дельфиной, вынул ее письмо, перечел и поцеловал.