Гордость и гордыня

— Просто я никогда не видела подобной женщины. Я никогда не видела, чтобы дарования, и вкус, и элегантность, какие вы описали, объединялись бы в одной женщине.

Миссис Хэрст и мисс Бингли в один голос восстали на несправедливость ее сомнений и наперебой принялись утверждать, что знакомы со многими женщинами, отвечающими этому описанию. Но тут мистер Хэрст заставил их умолкнуть, разразившись негодующими жалобами на их невнимание к игре. Разговор не продолжался, и Элизабет вскоре покинула гостиную.

— Элиза Беннет, — сказала мисс Бингли, едва дверь за ней закрылась, — принадлежит к тем девицам, которые тщатся зарекомендовать себя сильному полу, критикуя свой собственный. Многих мужчин, полагаю, это обольщает, но, на мой взгляд, это жалкая уловка, даже низость.

— Без сомнения, — ответил Дарси, к кому главным образом были обращены ее слова, — искусные ухищрения, до которых порой снисходят представительницы кого пола, желая пленять, такие же уловки. Все, что родственно хитрости, заслуживает презрения.

Подобный ответ пришелся мисс Бингли не совсем по вкусу, и она оставила эту тему.

Элизабет вновь присоединилась к ним, но лишь сказать, что Джейн стало хуже и она не может ее оставить. Бингли хотел не медля отправить слугу за мистером Джойсом, а его сестрицы, в убеждении, что в провинции лечить не умеют, настаивали послать в Лондон за самым именитым врачом. Об этом Элизабет и слушать не пожелала, но не стала отказываться от предложения их брата. B конце концов было решено, что за мистером Джонсон пошлют рано утром, если мисс Беннет не полегчает. Мистер Бингли был в полном расстройстве, его сестрицы объявили, что совершенно удручены. Однако они развеяли свою печаль, распевая дуэты после ужина, а он нашел лишь слабое утешение в том, что отдал распоряжения экономке окружить больную барышню и ее сестру всевозможными заботами.

Глава 9

Большую часть ночи Элизабет провела с сестрой и утром, к своей радости, могла дать обнадеживающий ответ на вопрос мистера Бингли, который очень рано передала ей горничная, а позднее и двум элегантным дамам — камеристкам его сестриц. Тем не менее она выразила желание, чтобы в Лонгборн отправили слугу с запиской от нее с просьбой, чтобы их мать приехала навестить Джейн и составила собственное мнение о ее недуге. Записка была тотчас отослана, а содержавшаяся в ней просьба выполнена не менее быстро. Миссис Беннет в сопровождении двух младших дочерей прикатила в Недерфилд, когда там только-только кончили завтракать.

Если бы миссис Беннет нашла Джейн тяжело больной, она очень расстроилась бы; однако, вскоре убедившись, что недуг ее дочери не опасен, маменька не пожелала ей скорейшего выздоровления, так как, поправившись, она, весьма вероятно, должна была бы незамедлительно покинуть Недерфилд. Поэтому миссис Беннет и слушать не захотела, когда Джейн попросила увезти ее домой; и аптекарь, приехавший почти в одно время с миссис Беннет, также не почел это разумным. Маменька немного посидела с Джейн, а затем появилась мисс Бингли, и по ее приглашению она с тремя дочерьми спустилась в малую столовую. Едва они вошли, как мистер Бингли выразил надежду, что миссис Беннет нашла Джейн гораздо лучше, чем опасалась.

— Напротив, сударь, — последовал ответ. — Ей так плохо, что ее нельзя увезти домой. Мистер Джонс говорит, что мы ни в коем случае не должны ее перевозить. Так что нам придется еще немного злоупотреблять вашей добротой.

— Перевозить! — воскликнул Бингли. — Да ни в коем случае! Я знаю, моя сестра и думать об этом не позволит.

— Вы можете быть уверены, сударыня, — с холодной вежливостью сказала мисс Бингли, — что за мисс Беннет, пока она остается у нас, будут ухаживать совсем тщанием.

Миссис Беннет рассыпалась в благодарностях.

— Право, не знаю, — добавила она, — что с ней сталось бы без таких добрых друзей, она ведь совсем занемогла и очень страдает, хотя, как всегда, с величайшей терпеливостью, потому что более кроткого характера и вообразить невозможно. Я часто повторяю остальным моим девочкам, что им с ней не сравниться. Какая миленькая комната, мистер Бингли, и такой бесподобный вид на подъездную аллею. Не знаю в наших краях ни одного места, какое превосходило бы Недерфилд. Надеюсь, вы не поторопитесь с ним расстаться, хотя и взяли аренду на такой короткий срок.

— Я все делаю второпях, — ответил он. — И потому, если я решу покинуть Недерфилд, то, наверное, соберусь за пять минут. Однако пока я полагаю, что устроился тут надолго.

— Именно этого я от вас и ожидала, — заметила Элизабет.

— Вы начинаете меня понимать! — воскликнул он, оборачиваясь к ней.

— O да, я вас понимаю в совершенстве.

— Хотел бы я истолковать это как комплимент, но, боюсь, довольно грустно, когда тебя видят насквозь.

— Как сказать. Ведь отсюда не следует, что сложный, глубокий характер достоин большего или меньшего уважения, чем ваш.

— Лиззи, — вскричала ее маменька. — Помни, где ты, и не говори вздора, пусть дома мы его и терпим.

— Я прежде не знал, — тотчас сказал Бингли, — что вы изучаете характеры. Вероятно, это очень забавное занятие.

— Да, но сложные характеры особенно забавны. У них есть хотя бы это преимущество.

— B сельских краях, — сказал Дарси, — вряд ли можно найти много материала для такого изучения. B сельской округе вы вращаетесь в очень ограниченном и не меняющемся обществе.

— Однако сами люди так изменяются, что в них всегда замечаешь что-то новое.

— Вот уж правда! — вскричала миссис Беннет, обиженная тоном, каким он произнес «сельская округа». — Можете мне поверить, в деревне этого самого не меньше, чем в столице.

Все были изумлены, а Дарси, смерив ее взглядом, молча отвернулся. Миссис Беннет, воображая, что одержала над ним полную победу, продолжала с торжеством:

— Вот уж не вижу, чем Лондон так лучше деревни, доложу я вам, ну, помимо магазинов и всяких увеселений. Деревня куда как приятнее, ведь верно, мистер Бингли?

— Когда я в деревне, — ответил он, — мне хочется остаться тут навсегда; но то же самое и в Лондоне. И там, и там есть свои преимущества, и я равно счастлив и в деревне, и в городе.

— Ну да, это так, потому что вы не критикан. А вот этот джентльмен, — тут она посмотрела на Дарси, — деревню словно бы ни во что не ставит.

— Право, маменька, вы ошибаетесь, — сказала Элизабет, краснея за мать. — Вы неверно поняли мистера Дарси. Он лишь имел в виду, что в деревне не встретишь столько совсем разных людей, как в городе, а это, вы должны признать, совершенно справедливо.

— Кто же, душечка, с этим спорит. А вот о том, что в наших краях много людей не встретишь, так наша округа почище других будет. Мы ведь обедаем в двадцати четырех домах.

Только сочувствие к Элизабет помогло Бингли сохранить серьезность, но его сестра была не столь деликатна и взглянула на мистера Дарси с весьма выразительной улыбкой. Элизабет, желая отвлечь мать, поторопилась спросить, заглядывала ли в Лонгборн Шарлотта Лукас в эти дни.

— Да, вчерась она нанесла нам визит вместе со своим папенькой. Уж какой сэр Уильям обходительный человек, мистер Бингли, не правда ли? Такой светский! Такого хорошего тона и ничуть не спесивый! У него всегда для всех найдется словечко. Вот что я нахожу благородными манерами; а те персоны, которые надуваются важностью и рта открыть не желают, очень даже ошибаются.

— Шарлотта обедала у вас?

— Нет, она домой торопилась. Думается мне, присмотреть за булочками с изюмом. Я-то, мистер Бингли, всегда держу слуг, которые со своим делом справляются без надзора. Мои-то дочки совсем не так воспитаны. Ну да каждому свое, а дочки Лукасов очень даже милые барышни, уж поверьте мне. Жаль только, что с лица неказисты. Не то чтобы я считала Шарлотту такой уж некрасивой, Так ведь она нам почти как родная.

— Она кажется очень приятной барышней, — заметил Бингли.

— Так-то так, но согласитесь, она совсем дурнушка. Сама леди Лукас часто так говорит и завидует мне, что Джейн такая красавица. Натурально, мне не по душе расхваливать собственное дитя, но, право, Джейн… красивее ее не скоро сыщешь. Все так говорят. На свое материнское суждение я не полагаюсь. Ей еще шестнадцати не было, как один джентльмен в столице, в доме моего брата, Гардинера, до того в нее влюбился, что моя невестка уже думала, он сделает предложение, прежде чем мы уедем домой. Да только он предложения не сделал. Может, подумал, что она еще слишком молода. А вот стишки он ей написал, и такие миленькие!