Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Постараюсь.

Она закрыла дверь, и я пошел вдоль по улице. Форест-Хиллз, Куинз – как можно жить в этом чертовом месте. Мне пришлось миновать шесть кварталов, прежде чем я поймал такси.

– Так что мы будем делать с компанией? – спросил Вулф.

Я посмотрел на него через стол, взял бутылку виски и наполнил стакан. Подойдя к окну, я бросил взгляд на Нью-Йорк.

– Как насчет «Грешницы»? – спросил Дэн. – Мы должны решить, что делать с фильмом. Я уже говорил с «Метро» о Джин Харлоу.

Я раздраженно повернулся к нему.

– Мне не нужна Харлоу, – крикнул я. – Это фильм Рины.

– Боже мой, Джонас, – воскликнул Дэн. – Ты же не можешь выбросить сценарий, да и увольнение Де Молля обойдется тебе в пятьсот тысяч.

– Меня не волнует, во сколько это обойдется. И сценарий я уничтожу.

В комнате наступила тишина, и я снова отвернулся к окну. Слева сверкали огни Бродвея, справа виднелась Ист-Ривер. За рекой находился Куинз. Я сморщился и быстро допил виски. В одном Моника, безусловно, права – я слишком много работаю. И от меня зависят слишком много людей и компаний: «Корд Эксплоузивз», «Корд Пластике», «КордЭркрафт», «Интеркон-тинентал Эркрафт». А теперь появилась еще и студия, в которой я совершенно не нуждался.

– Ну хорошо, Джонас, – спокойно сказал Макаллистер. – Что ты собираешься делать?

Я вернулся к столу и снова наполнил стакан. Мысли постепенно приходили в порядок. Я понял, что мне просто надо на время отойти от дел. Пусть работают сами, а я посмотрю, как это у них получится.

Я повернулся к Пирсу.

– Ты говорил, что можешь лучше всех управляться в кинобизнесе. Так что назначаю тебя ответственным за производство. – Не успел он ответить, как я уже повернулся к Вулфу. – Вас очень беспокоит судьба компании. Теперь вы реально можете заботиться о ней. Вы будете отвечать за сбыт, кинотеатры, администрацию.

Я подошел к окну.

– Прекрасно, Джонас, – сказал Макаллистер, – но ты не сказал, какие мы будем занимать должности.

– Ты – председатель совета директоров, Дэн – президент, Дэвид – вице-президент. – Я глотнул виски. – Есть еще вопросы?

Они переглянулись, и Макаллистер снова обратился ко мне:

– Пока тебя не было, Дэвид сделал кое-какие расчеты. Если мы собираемся поддерживать имеющийся уровень производства, то компании необходим возобновляемый кредит на три миллиона.

– Вы получите миллион, – сказал я, – и будете обходиться этими деньгами.

– Но Джонас, – запротестовал Дэн. – Как можно ожидать, что я буду делать хорошие картины, не имея денег?

– Если не можешь, – заорал я, – то убирайся к чертовой матери. Я найду того, кто может. – Дэн побледнел, стиснул зубы, но промолчал. Я повернулся к остальным. – Это касается всех вас. С этого момента я перестаю играть роль няньки, кто не сможет работать, пусть уходит. С сегодняшнего дня никто не имеет права беспокоить меня, если понадобится, я сам свяжусь с вами. Письменные отчеты будете посылать по почте в контору. У меня все, джентльмены, спокойной ночи.

Когда дверь за ними закрылась, я почувствовал, как комок подступил к горлу. Я посмотрел в окно. Куинз, интересно, какие там у них школы? Где будет учиться Джо-Энн?

Я отхлебнул из стакана, комок не отступил. Внезапно мне захотелось женщину.

Сняв телефонную трубку, я позвонил Хосе – старшему официанту «Рио-клуба».

– Да, мистер Корд.

– Хосе, – сказал я, – у вас там есть певичка, исполняющая румбу, ну такая, с большими...

– Глазами, – оборвал он меня, смеясь, – да, мистер Корд, я знаю. Она будет у вас через полчаса.

Я положил трубку, взял со стола бутылку, подошел к окну и наполнил стакан. Сегодня вечером я кое-чему научился.

Люди платят любую цену за то, чего им действительно хочется. Моника согласна жить в Куинз, чтобы содержать дочь. Дэн будет терпеть мои выходки, потому что хочет делать фильмы. Вулф будет из кожи вон лезть, чтобы доказать, что может управлять компанией лучше своего дяди Берни. Макаллистер – платить за гарантии, которые я ему предоставляю.

Каждый человек имеет свою цену, но выражается она по-разному. Это могут быть деньги, власть, слава, секс – все, что угодно. Просто необходимо знать, чего хочется каждому.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – крикнул я.

Она вошла в комнату: темные блестящие глаза, длинные черные волосы, доходящие почти до бедер, вырез на черном платье, едва прикрывающий пупок. Она улыбнулась.

– Здравствуйте, мистер Корд, – сказала она без обычного акцента, с которым исполняла песни. – С вашей стороны было очень мило пригласить меня.

– Снимай платье и выпей чего-нибудь, – сказал я.

– Я не из этих девиц! – рассерженно воскликнула она, направляясь к двери.

– Я дам тебе пятьсот долларов, чтобы услышать, что ты именно из них.

Она мгновенно обернулась с улыбкой на губах, а пальцы уже расстегивали молнию на платье. Я отвернулся и смотрел в окно, пока она раздевалась.

В Куинз светилось гораздо меньше огней, чем в Манхэттене, да и были они не такие яркие. Внезапно я разозлился и дернул шнур, опустив жалюзи. Они закрыли от меня город со всей его суетой и шумом. Я повернулся к девушке.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. На ней были только черные прозрачные трусики, руками она прикрывала соски...

– Зачем ты опустил жалюзи? – спросила она. – Нас ведь никто не видит.

– Я устал смотреть на Куинз, – ответил я и шагнул к ней.

Книга шестая

История Дэвида Вулфа

1

Дэвид Вулф вошел в свою комнату в отеле, не раздеваясь плюхнулся на кровать и уставился в темный потолок. Казалось, что эта ночь длиной по крайней мере в тысячу лет, хотя он точно знал, что всего лишь начало второго. Он устал и в то же время не устал, был в приподнятом настроении и в то же время подавлен, чувствовал себя победителем и в то же время ощущал горечь поражения.

Появилась возможность для осуществления его тайных надежд и планов. Но почему же тогда им овладевали такие противоречивые чувства? Раньше этого никогда не было, раньше он твердо знал, чего хочет. Значение имел только наикратчайший путь от идеи до результата.

Наверное, все дело в Корде, да, именно в нем. Иных причин для сомнений не было. Интересно, с другими он обращался в такой же манере? Дэвид все еще был под впечатлением, которое произвел на него Корд, когда вернулся с побережья.

С собрания директоров прошло пятнадцать дней, две недели, в течение которых компания находилась в панике и буквально разваливалась у Дэвида на глазах. В его ушах еще слышались перешептывания нью-йоркского отделения, он помнил их испуганные, полные тревоги взгляды, которые они бросали на него, когда он проходил по коридору. Но он ничего не мог поделать с этим, ему нечего было им сказать. Компания находилась в подвешенном состоянии и нуждалась в инъекции, которая бы вдохнула в нее новые жизненные силы.

И вот, наконец, Корд снова сидел в своем кабинете. На столе перед ним стояла наполовину пустая бутылка виски. Но это был не прежний Корд, а лишь его пустая оболочка. Он похудел, осунулся, на щеках появились морщины. И только взглянув в его глаза, можно было понять, что это не просто физическая перемена, это перемена сути.

Сначала Дэвид не мог понять, в чем дело, но вдруг почувствовал, как одинок этот человек. Он казался пришельцем с другой планеты. Все они – Дэвид, Пирс и Макаллистер были для него чужеземцами, с которыми он будет общаться до тех пор, пока не достигнет своей цели. Когда же цель будет достигнута, он снова вернется в свой мир, в котором живет в одиночестве.

Покидая кабинет Корда и спускаясь в лифте, они все трое молчали, и это молчание длилось до тех пор, пока внизу в вестибюле они не смешались с толпой людей, спешащих на ночное шоу. Молчание нарушил Макаллистер.