Собрание сочинений в 14 томах. Том 5

– Но как же, если вы не даете мне случая?

– Случай уж вам надо найти самой.

– Но как же, как? – настаивала девушка, мысленно возмущаясь тупостью своего собеседника.

– Как? Это уже дело ваше, – сказал в заключение редактор и поднялся, показывая, что разговор окончен. – Должен заметить, дорогая мисс, что на этой неделе у меня перебывало по крайней мере девиц восемнадцать, жаждущих, как и вы, работать в газете, и у меня, право, нет времени всем растолковывать «как». Ей богу же, в мои обязанности не входит читать курс лекций по журналистике.

Она вскочила в шедший на окраину автобус и весь долгий путь думала о своем разговоре с редактором. «Но как же? Как?» – повторяла она, взбираясь на третий этаж, в меблированные комнаты, где жила вдвоем с сестрой. Хотя от предков, когда-то переселившихся из Шотландии, ее отделяло не одно поколение, в жилах ее все же текла их кровь, и она с чисто шотландским упорством старалась разрешить неразрешимый вопрос. Да и нельзя было медлить. Сестры Уаймен перебрались из захолустья в город, надеясь пробить себе дорогу. Земля Джона Уаймена была давно заложена и перезаложена. Неудачные коммерческие операции разорили фермера, и двум его дочерям, Эдне и Летти, пришлось самим заботиться о себе. Год преподавания в школе позволил им сколотить небольшую сумму денег – тот капитал, С которым они Двинулись на завоевание города, а вечерние занятия стенографией и машинописью вселяли веру в успех задуманного предприятия. Однако предприятие пока оборачивалось не слишком-то удачно. Казалось, весь город буквально наводнен неопытными стенографистками и машинистками, а сестрам, кроме своей неопытности, нечего было предложить. Втайне Эдна мечтала о журналистской карьере, но думала сначала поработать в конторе, чтобы оглядеться и решить, в какой именно области журналистики и в какой газете она применит свои таланты. Однако место в конторе все что-то не подвертывалось, скудный их капитал таял день ото дня, меж тем как плата за комнату не уменьшалась, а печка с прежней прожорливостью поглощала уголь. От сбережений почти уже ничего не оставалось.

– А что, если тебе пойти к Максу Ирвину, Эдна? – предложила Летти, внимательно выслушав рассказ сестры. – Он известный журналист. Уж Ирвин-то, конечно, знает, как пробиться в газету, и даст тебе совет.

– Но я ведь с ним совсем незнакома, – возразила Эдна.

– А с редактором, к которому ты сегодня ходила, ты разве была знакома?

– Н-да-а, – задумчиво протянула Эдна, – но это совсем другое.

– Почему же другое? Ведь придется же тебе со временем интервьюировать незнакомых людей? – подзадоривала сестру Летти.

– Пожалуй, ты права, – согласилась Эдна. – В самом деле, какая разница – интервьюировать мистера Макса Ирвина для какой-нибудь газеты или интервьюировать мистера Макса Ирвина лично для себя? К тому же это практика. Пойду посмотрю по справочнику его телефон и адрес.

– Уверена, что я могла бы писать и писала бы неплохо, если бы только представился случай, – говорила она сестре минуту спустя. – Я чувствую, у меня есть эта жилка – ты понимаешь, что я имею в виду?

Летти утвердительно кивнула.

– Любопытно, какой он из себя? – произнесла она задумчиво.

– Обещаю узнать и в двухдневный срок доложить тебе, – уверила ее Эдна.

Летти захлопала в ладоши.

– Вот это по-журналистски! А если ты сумеешь все проделать не в двухдневный срок, а за двадцать четыре часа, это будет просто замечательно!

– …Так что простите, если я вас побеспокоила, – добавила она, изложив свое дело прославленному военному корреспонденту и старому журналисту Максу Ирвину.

– Какие пустяки, – отвечал он, отмахиваясь. – Если вы сами о себе не позаботитесь, кто же о вас позаботится? Я прекрасно понимаю ваши затруднения. Вы хотите, чтобы вас приняли в редакцию «Интеллидженсера», приняли немедленно, а опыта газетной работы у вас нет. Может быть, у вас имеются какие-нибудь влиятельные знакомства? В нашем городе есть с десяток людей, чья записка раскроет перед вами двери любой редакции, а остальное уж будет зависеть от вас самой. Например, сенатор Лонгбридж, Клаус Инскип – владелец всех трамвайных линий в городе, Лэйн, Мак-Чесни… – Он остановился, выжидая.

– Я никого из них, к сожалению, не знаю, – сказала Эдна упавшим голосом.

– Да этого и не требуется. Быть может, вы знаете кого-нибудь, кто с ними знаком? Или кого-нибудь, кто знаком с кем-нибудь из их знакомых?

Эдна отрицательно покачала головой.

– Тогда надо искать других путей, – продолжал журналист нарочито бодрым тоном. – Придется вам самой что-то предпринять. Что бы такое нам придумать?

Он на мгновение закрыл глаза и наморщил лоб. А тем временем она разглядывала его, изучала его подвижные черты. Но вот голубые глаза широко раскрылись и лицо просияло.

– Нашел! Хотя постойте-ка…

И с минуту он, в свою очередь, разглядывал Эдну, – разглядывал так пристально, что краска, помимо воли, бросилась ей в лицо.

– Думаю, что справитесь! Впрочем, поживем – увидим, – произнес он загадочно. – Во всяком случае это покажет, на что вы годитесь, и, кроме того, послужит лучшей рекомендацией для «Интеллидженсера», чем записки от всех сенаторов и миллионеров на свете. Придется вам выступить в любительском вечере на Кругу.

– Я… я не совсем понимаю… – Предложение Ирвина ничего не говорило Эдне. – Что это за «Круг»? И какой такой «любительский вечер»?

– Ах, да, я и забыл, что вы из провинции. Но тем лучше, если только у вас действительно есть журналистская хватка. Первые впечатления всегда непосредственны и потому живее, ярче, вернее. Круг – это увеселительное заведение на окраине города, возле парка. Там имеются всякие аттракционы: туристский вагон, колесо смеха, играет духовой оркестр, есть театр, зверинец, кинематограф и так далее и тому подобное. Простой народ ходит туда смотреть на зверей и развлекаться, а прочая публика развлекается, глядя, как и где развлекается простой народ. Словом, настоящее народное гуляние на свежем воздухе, где веселятся без затей, – вот что такое Круг.

Но нас с вами сейчас интересует театр. Это варьете, один номер следует беспрерывно за другим – выступают фокусники, акробаты, гуттаперчевые люди, танцовщицы с факелами, имитаторы, певцы, музыканты, исполнители негритянских мелодий, интимных песенок и так далее. Все они профессионалы-эстрадники и живут этим. Многие даже прекрасно зарабатывают. У некоторых нет твердого ангажемента, и они выступают где придется – у Обермана, в «Орфее», «Альказаре», «Лувре». Другие совершают турне чуть ли не по всей стране. Словом, жизнь достаточно привольная и заработки неплохие, поэтому охотников находится немало.

Так вот, администрация Круга, желая привлечь публику, стала устраивать так называемые «любительские вечера»: два раза в неделю, после выступления профессионалов, подмостки предоставляются любителям. Зрители, конечно, не расходятся и громогласно выносят свои суждения. Публика, можно сказать, становится арбитром в вопросах искусства или думает, что становится, – а это, в сущности, одно и то же. Главное, она платит Денежки и весьма собой довольна. Поэтому любительские вечера – чрезвычайно доходное предприятие для администрации.

Но суть этих любительских вечеров в том – и это вам надо иметь в виду, – что выступающие на самом деле никакие не любители. Им платят за каждый номер. В лучшем случае их можно назвать «профессиональными любителями». Да и где бы администрация нашла желающих выступить задаром перед беснующимися зрителями, – в таких случаях зрители точно с цепи срываются. Это ведь очень забавно… для зрителей, конечно. Ваша задача – и это, откровенно говоря, требует изрядного мужества – поехать на Круг, условиться о двух выступлениях (любительские вечера там как будто по средам и субботам), исполнить свой номер и описать все для воскресного выпуска «Интеллидженсера».

– Но… но… я… ведь… – сказала Эдна дрогнувшим голосом, в котором слышалось разочарование и чуть ли не слезы.