Полное собрание сочинений. Том 71. Письма 1898 г.

Любящий вас

Л. Толстой.

16 дек.

Печатается по копировальным листам из АЧ. Год в дате определяется по содержанию письма.

Антон Петрович Щербак (Щербаков, 1863—1930) — уроженец г. Сумы, Харьковской губ., с 1880-х гг. принимавший участие в революционном движении; неоднократно арестовывался и отбывал заключение в тюрьмах. В 1896—1897 гг. работал в общине «Лысая гора» на Кавказе. В 1898 г. уехал в Калифорнию и жил на ферме близ Лос-Анжелоса. С Толстым познакомился в 1896 г.

Ответ на письмо Щербака от 25 ноября из Сан-Бернардииа (Калифорния), в котором Щербак сообщал о его выходе из общины «Лысая гора» и отъезде с семьей за границу; писал о своей жизни в Калифорнии.

¹ нечего [плакать о пролитом молоке,] — английская поговорка.

² Щербак в письме передавал поклон от своего знакомого Тверского.

350. В. Г. Черткову от 16 декабря.

351. Д. Т. Бондареву.

1898 г. Декабря 30. Я. П.

Очень благодарю вас, Даниил Тимофеевич, за сообщение очень для меня печальное о смерти родителя вашего, человека очень замечательного и оставившего после себя значительное сочинение. Вы бы очень обязали меня, сообщив мне о нем и о последнем времени и часах его жизни как можно больше подробностей.

Кроме того, что я высоко ценил его, как писателя, я любил его, как человека. И потому рад буду всем самым мелким подробностям о нем.

Исполнили ли вы его желание похоронить его в поле?

С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам

Лев Толстой.

30 дек. 1898.

Впервые опубликовано в «Толстовском ежегоднике» 1913, отдел ІV, стр. 18.

Даниил Тимофеевич Бондарев — сын Т. М. Бондарева (см. прим. к письму № 243). В письме от 9 ноября писал о смерти своего отца (последовавшей 3 ноября), перед смертью просившего уведомить Толстого о его кончине.

* 352. Н. Р. Ботвиннику.

1898 г. Декабря 30. Я. П.

Милостивый государь

Н[аум] Р[афаилович],

Мы несомненно явимся перед нашими детьми злостными обманщиками, всё равно принадлежим ли мы к церковно-христианской, какого бы то ни было исповедания, или к еврейской, или к магометанской, или буддийской вере, и к какой бы мы ни принадлежали народности (угнетающей или угнетенной), если мы передадим нашим детям те верования наших предков о сотворении мира и др[угих] чудесах, потерявших для нас всякий смысл и в кот[орые] мы уже не можем верить, и если, сверх того, передадим им то предпочтение перед другими своей народности родности (патриотизм) и своей вере, которое служило и служит до сих пор источником величайших бедствий человечества.

Вы пишете: не будем ли мы виноваты перед своей нацией, если мы, минуя национальность, внушим детям одни общечеловеческие идеалы?

Я думаю, что мы будем страшно виноваты перед своей совестью и богом, если мы не внушим этого. Всё несчастие евреев происходит оттого, что они не хотят понять этого. И, казалось бы, евреям-то и не следовало бы делать эту ошибку. Их мессия, имеющий соединить людей, находится впереди, а не назади. И соединить людей может не бессмысленная в наше время басня о сотворении мира и избранном народе и не постановления талмуда и т. п., а безразличная братская любовь ко всем людям, сыновьям одного бога.

С совершенным уважением

Лев Толстой.

30 дек. 1898.

На конверте: С. Петербург, Поварской пер., д. 14, кв. 9. Доктору Н. Р. Ботвиннику.

Наум Рафаилович Ботвинник (р. 1873) — врач, с 1918 г. заведующий глазной клиникой Военно-медицинской академии; автор нескольких научных работ.

Ответ на письмо Ботвинника от 17 декабря из Петербурга с вопросом: «Как, в каком духе и направлении должны мы воспитывать своих детей?.. Не явимся ли мы перед нашими детьми злостными обманщиками, если не обратим их внимания с детских лет на их национальность и религию?»

353. Эльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1898 г. Декабря 30. Я. П.

Получил ваше письмо от 31 дек[абря], добрый друг Моод, и очень рад тому, что вы опять в Англии и хотите работать над переводом моих писаний. Лучшего переводчика я не желаю и по вашему знанию обоих языков и по вашей строгости к себе во всяком случае.

Я теперь в деревне, вероятно, до 8 янв[аря]. К сожалению, не только не мог, как я надеялся, кончить последние главы Воскр[есения], но и письма не отвечал, так я был нездоров всё это последнее время: боль в спине и лихорадочное состояние. С нынешнего дня, 30 декабря (ст. ст.), мне лучше, и я пишу письма, а с завтрашнего дня надеюсь приняться и кончить и тогда начать с начала просматривать и отсылать окончат[ельные] редакции и Маркс[у] и переводчикам.

Вчера получил коррек[туры] по моему желанию с вымарками, сделанные редакцией Нивы для цензуры. Вымарано много, и это тем лучше для заграничного издания.

Прощайте пока, дружески приветствую вас с семьей.

Любящий вас

Л. Толстой.

Печатается по фотокопии. Впервые опубликовано в книге: «Aylmer Maude. The Life of Tolstoy», II, London 1910, стр. 561.

Ответ на письмо Моода от 31 декабря нов. ст., в котором Моод сообщал о своем возвращении из Канады в Англию и писал о его договоренности с Чертковым начать переводить на английский язык непереведенные сочинения Толстого.

* 354. С. Чахотину.

1898 г. Декабря 30. Я. П.

Милостивый государь,

Я очень рад бы был исполнить ваше желание и мое — избавить г. Бошковича от неприятности, но решительно не могу вспомнить, получил ли или нет посылку г. Поповича. Если мое заявление о том, что, вероятно, получил и что очень бы не желал, чтобы из-за посылки, о которой я ничего не помню или в которой вовсе не нуждаюсь, г. Бошкович подвергся штрафу, достаточно, то прошу передать его, куда следует.

С совершенным уважением

Лев Толстой.

30 дек. 1898.

Печатается по листам копировальной книги из АЧ.

Ответ на письмо русского консула в Нише, С. Чахотина, без даты, в котором Чахотин, спрашивая, получено ли Толстым письмо и посылка от Ст. Поповича из Ниша, писал: «Утвердительным ответом Вашего сиятельства бедный почтовый чиновник, человек очень порядочный и семейный, получающий незначительное жалованье, будет избавлен от штрафа, достигающего его месячного содержания».

Имя почтового чиновника, обвинявшегося в неаккуратности с корреспонденцией, — Бошкович.

* 355. П. И. Бирюкову.

1898 г. Декабря конец. Я. П.

Дорогой Поша,

Давно уж получил ваше письмо. Не отвечал, п[отому] ч[то] хворал — что-то вроде инфлуенцы, но с старостью больше слабости. Целую неделю ни за что браться не хотелось. От А[нны] М[ихайловны] не имею никаких известий.¹ Явилось предложение с другой стороны 30 т[ысяч].² Если осуществится, то употребим на Кипрских. А не это, то уверен, что найдется нужное. И это и А[нны] М[ихайловны] должно решиться в январе. Надеюсь, что и в Англии собирающиеся средства направятся на это дело: с ранней весны перевоз Кипрских. Я продолжаю быть занят тем же.³ Нынче устал писать.

Целую вас и тех из друзей, кот[орые] с вами. Второй пароход отплыл 22 с 2000 и Сережей. Нынче было от него письмо.⁴ И Хирьякова с подругой с ними.

Л. Т.