Старый английский барон
Старый английский барон читать книгу онлайн
В издании представлен новый, полный и аутентичный, перевод «Старого английского барона» (1777) — романа английской писательницы Клары Рив (1729—1807), ставшего примечательной вехой в истории европейской готической прозы, которая пользовалась необыкновенной читательской популярностью в конце XVIII века и получила многоплановое и впечатляющее развитие в литературе двух последующих столетий. Обязанная сюжетным замыслом и некоторыми художественными приемами роману Горация Уолпола «Замок Отранто», который явился отправной точкой нового жанра, книга Рив долго пребывала в тени своего предшественника, а также сочинений Анны Радклиф, Мэтью Грегори Льюиса, Чарлза Роберта Метьюрина и других готических повествований более позднего времени. Между тем именно «Старый английский барон» сыграл заметную роль в становлении суггестивной поэтики страха, основополагающей для готического романа и нашедшей развернутое воплощение в прозе упомянутых авторов — литературных преемников Клары Рив. По возможности избегая открытой демонстрации ужасного и сверхъестественного, романистка сделала акцент на атмосфере тревожного ожидания неведомой опасности и суеверного страха встречи с потусторонними силами. Выразительная картина заброшенных, обветшавших, погруженных во тьму покоев замка Ловел, как нельзя лучше подходящих для появления призраков, раздающиеся в мрачных комнатах глухие стоны и таинственные ночные шумы, двери, мистическим образом распахивающиеся перед юным Эдмундом Туайфордом, вещие сны, приоткрывающие героям и читателям зловещую тайну старинного рода и прямо предсказывающие ход дальнейших событий романа, — все эти элементы повествования Рив содержательно обогатили репертуар эстетических эмоций и арсенал изобразительных средств готического жанра и очень скоро стали неотъемлемой частью его поэтики.
Первый русский перевод «Старого английского барона», сделанный с французского перевода-посредника (и уже в силу этого местами довольно далекий от оригинала), увидел свет более двухсот лет назад, еще при жизни романистки; новый перевод, публикуемый в настоящем издании, впервые представляет русскому читателю подлинный текст книги Рив. Публикацию дополняют критико-биографический очерк об авторе романа, принадлежащий перу знаменитого шотландского писателя-романтика Вальтера Скотта и также впервые переведенный на русский язык. Издание снабжено научными статьями, подробными примечаниями и иллюстрациями.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
115
…государственный деятель… — Гораций Уолпол был членом палаты лордов английского парламента с 1741 по 1768 г.
116
…«знавший мир, как знает его мужчина»… — Источник цитаты не установлен.
117
…прием Дефо, который, дабы придать своей истории правдоподобие, вводил в нее множество мелких деталей, несущественных или странных, и… уместных только потому, что они достоверны. — В 1809—1810 гг. Скотт совместно с Джоном Баллантайном выпустил в свет двенадцатитомное собрание сочинений английского романиста и публициста Даниэля Дефо (1660—1731), которое открывалось краткой биографией автора, составленной Баллантайном. Позднее Скотт написал о творчестве Дефо собственное критическое эссе, построенное как непосредственное продолжение биографического очерка Баллантайна, и намеревался предпослать оба текста публикации романов Дефо в одиннадцатом томе «Баллантайновской библиотеки романистов». Однако по финансовым причинам этот том, предполагавшийся к изданию в 1825 г., так и не вышел в свет, и эссе Скотта было напечатано (вместе с очерком Баллантайна) в четвертом томе «Разнообразных прозаических сочинений» писателя, изданных в Эдинбурге в 1827 г. В этом эссе автор отмечает «присущее романам Дефо очарование», которое «следует главным образом отнести на счет несравненного искусства, с каким писатель создает иллюзию подлинности тех событий, о коих повествует». Рассуждая о романе Дефо «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка» (1719), Скотт заключает: «Ситуация, в которой оказывается герой, особенно соответствовала обстоятельному стилю Дефо. Робинзон Крузо помещен в такие условия, в которых даже самое мелкое происшествие вполне естественным образом производит на него впечатление, а Дефо не из тех, кто упустит случай о подобном происшествии рассказать. Когда он упоминает, что к берегу прибило два башмака, а затем добавляет, что они оказались непарными, — мы ощущаем, сколь значительно это обстоятельство для несчастного отшельника» [Scott, Sir W. Daniel De Foe // The Miscellaneous Prose Works of Sir Walter Scott P. 1837. Vol. 3: Biographical Memoirs of Eminent Novelists. P. 322, 330. Пер. Г. Усовой под ред. С. Антонова).
118
…«давним суеверным векам»… — В оригинале «superstitious elde» — усеченная строка из комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы» (1597, опубл. 1602, полн. 1623; IV. 4. 35). Полный вариант — «the superstitious idle-headed eld» («суеверная пустоголовая старина»).
119
…суеверные чувства, втайне гнездящиеся едва ли не в каждой душе… — Ср. в статье Скотта о Гофмане: «‹…› тяга человека к сверхъестественному ‹…› присуща всем классам нашего общества, и, быть может, особенно захвачены ею те люди, которые усвоили себе несколько скептический взгляд на этот предмет; так что и вам, читатель, вероятно, приходилось порой слышать в разговоре, как некто, заявив о своем крайнем недоверии к рассказам о чудесном, кончает тем, что сам пытается занять собеседников какой-нибудь вполне достоверной историей, которую нелегко, а то и вовсе невозможно согласовать с непримиримым скептицизмом рассказчика. Сама по себе вера в сверхъестественное ‹…› тесно связана с закономерностями самой природы человеческой, которые подсказывают нам, что, покуда длится наш искус в подлунном царстве, тут же по соседству с нами и вокруг нас существует некий призрачный мир, устои которого недоступны людскому разуму, ибо наши органы недостаточно тонки и чувствительны, чтобы воспринимать его обитателей» (Скотт 1965: 602—603).
