Нортенгерское аббатство (пер. В.Литвинец)

Да, именно романы – нам чуждо лицемерие многих авторов, которые, сами внося свою лепту в бурный поток романтических страстей, ни за что на свете не согласились бы, чтобы их героини читали подобную чепуху; напротив, вложив весь свой талант в лживые строки, некоторые в красках живопишут девушку, случайно взявшую в руки дамскую повесть и, перевернув страничку-другую, с отвращением вернувшую ее на полку. Увы, так не бывает, ведь как иначе героиня одного рассказа будет знать, как ей жить, если не будет такой же героини в другом, по которой можно было бы сверять свои поступки? Давайте предоставим строгим критикам на досуге оттачивать свои перья, и пусть пресса брызжет ядовитой слюной. Собратья в слове, будьте милосердней! Недруги наши, что пишут рецензии из зависти, невежества или стремления поспеть за модой, почти столь же многочисленны, сколь и наши читатели. Тому, кто в тридесятый раз заново пишет историю Англии и собирает в одном томе по дюжине строк из Милтона, Поупа, Прайора и Штерна, наш легкомысленный век поет осанну. Но если в свет выходит повесть, отмеченная чистотой, интригой и хорошим вкусом, тут же тысячегласный хор вопит свою хулу. «Я не поклонник романов. – Я редко заглядываю в романы. – Не могу себе представить, чтобы я когда-нибудь захотел прочесть роман. – Ну, от романа-то и ждать больше нечего», – вот общее суждение о них. – А что вы там читаете, мисс…? – Да так, пустяк, один роман, – отвечает юная леди, поспешно закрывая книгу и сгорая от стыда. – Всего лишь «Сицилия» («Камилла», «Белинда» или что-нибудь еще из этого ряда весьма достойных произведений, отличающихся глубоким проникновением в натуру человека, великолепным языком и тонким чувством юмора). Неужели такая юная леди была бы столь же увлечена очередным номером «Обозревателя»! – сколь ничтожно мала такая возможность, принимая во внимание весьма спорные художественные достоинства подобных публикаций, на страницах которых не встретишь ничего, кроме перевранных фактов, ходульных героев и тем для обсуждения, уже успевших наскучить публике лет сто тому назад.

Глава 6

Однажды утром, когда дружбе девушек уже исполнилось девять дней, в бювете между ними состоялся диалог, который мы хотели бы воспроизвести, дабы читатель не усомнился в теплоте их чувств, а также убедился в благоразумии помыслов, оригинальности суждений и тонком литературном вкусе.

Назначив встречу, обе пришли, Изабелла минут за пять до подруги, поэтому первое, что она сказала, было:

– Милая моя, что же тебя так задержало? Жду тебя здесь уже триста лет!

– Ох, неужели? Мне так, право, неловко. Но мне казалось, я поспеваю как раз вовремя. Сейчас час дня. Надеюсь, ты все же не слишком долго меня прождала.

– Ах, говорю же, лет четыреста. Ну уж последние полчаса, по крайней мере, точно. Впрочем, полно, пойдем, присядем где-нибудь и пощебечем. Мне столько надо тебе рассказать! Во-первых, я страшно испугалась, что с утра пойдет дождь. Нынче так дождливо. Если бы он все же пошел, я билась бы в агонии! Знаешь, я тут видела самую прелестную из шляпок, что можно себе вообразить, в витрине на Милсом-стрит. Очень похожа на твою, только там оранжевые ленточки вместо зеленых. Господи, как мне ее хочется! Однако, милая Кэтрин, чем ты занималась все это утро? Дочитывала «Тайны Удольфского замка»?

– Да, как проснулась, так сразу и начала. Как раз дошла до черного покрывала.

– Правда? Вот здорово! О, ни за что на свете не скажу тебе, что было под ним! Тебе, наверное, жутко хочется знать?

– Еще бы! Что же там такое? Но нет, не рассказывай, ни слова не хочу слышать об этом. Должно быть, там скелет, я просто уверена, что это скелет Лаврентины. Ах, мне так нравится эта книга! Так бы всю жизнь ее и читала. Клянусь, если бы не встреча с тобой, ни за что б на свете от нее не оторвалась!

– Голубушка, спасибо тебе. Когда закончишь «Замок», мы вместе почитаем «Итальянца», а еще я тут набросала целый список, там книг десять-двенадцать того же рода.

– Как ты добра! И как я рада! А что это за книги?

– Да вот этот список, вложила его в свой блокнот. Давай я прочту тебе все названия по порядку: «Замок Вольфенбахов», «Клермонт», «Тайное знамение», «Колдун Черного леса», «Полночный колокол», «Рейнская сиротка» и «Жуткие тайны». Чтоб прочесть все это понадобится время.

– Да уж, пожалуй; а они правда все страшные, ты точно знаешь?

– Разумеется. Одна моя знакомая, некая мисс Эндрюс, славная девушка, пожалуй, одна из самых милых на свете, прочла их все. Как жаль, что ты не знакома с мисс Эндрюс, она бы тебе понравилась. Она вяжет себе такую очаровательную шаль – ты и представить не можешь. Мне кажется, она хорошенькая, прямо как ангел. Я так сердита на мужчин – она им не нравится! Я их всегда за это ругаю.

– Ругаешь? Ты и правда ругаешь их за это?

– Вот именно. Нет ничего такого, что я не смогла бы сделать для своей подруги. Не умею любить людей наполовину, мне это не по нутру. И привязываюсь я всегда очень сильно. Этой зимой я сказала как-то капитану Ханту, что если он будет дразнить меня весь вечер, я ни за что не соглашусь с ним танцевать, пока он не назовет мисс Эндрюс самой красивой девушкой. Мужчины вообще думают, что мы не способны на искреннюю дружбу. Ну уж я-то им покажу, что к чему. Вот если бы я сейчас услышала, что кто-то неучтиво отозвался о тебе, я бы тут же вспылила; ну да тебе это не грозит, ведь таких, как ты, мужчины просто обожают.

– Ах, дорогая! – воскликнула Кэтрин, заливаясь румянцем. – Как ты можешь так говорить?

– Я тебя очень хорошо знаю; ты такая бойкая – как раз этого и не хватает мисс Эндрюс: должна признать, порой она бывает скучна. Кстати, я еще не сказала, что вчера, после того, как мы разошлись, я встретила молодого человека, так вот он очень пристально смотрел тебе вслед. Уверена, что он по уши в тебя влюблен.

Кэтрин покраснела и вновь недоверчиво качнула головой. Изабелла рассмеялась:

– Клянусь честью, это так. Но я ведь вижу, тебе совершенно безразличны кавалеры, пожалуй, за исключением одного джентльмена – не будем называть имен. Нет, я нисколько не виню тебя за это, твои чувства легко объяснить. Если уж сердце кому-то отдано, внимания других совсем не замечаешь. Все вокруг такое пресное, такое скучное, по крайней мере то, что не имеет отношения к любимому. Твои чувства мне совершенно понятны.

– Но не станешь же ты утверждать, что я думаю о мистере Тилни слишком много? Может статься, я больше вообще его не увижу.

– Ну вот еще глупости! Не смей так говорить. Я уверена, ты совсем зачахнешь, если будешь об этом думать.

– Надеюсь, что нет. Не скрою, при знакомстве он мне очень понравился. Но покуда у меня не дочитан «Удольфский замок», я уверена, что не зачахну ни под каким предлогом. Ох, это жуткое черное покрывало! Милая Изабелла, неужели там и правда скелет Лаврентины!

– Так странно, что раньше ты никогда не читала эту книгу. Наверное, миссис Морланд не любит романы.

– А вот и нет. Она часто перечитывает «Сэра Чарльза Грэндисона». Знаешь, новые книги к нам почти никогда не попадают.

– «Сэр Чарльз Грэндисон»! Жутко занятная вещица, правда? Я помню, мисс Эндрюс так и не осилила первый том.

– Да, это совсем не похоже на «Замок», но все же, я нахожу этот роман достаточно увлекательным.

– Неужели? Ты и впрямь меня удивляешь. Мне казалось, его просто невозможно читать. Но дорогая Кэтрин, ты уже решила, что наденешь на голову вечером? Я намерена во всех случаях полностью походить на тебя. Мужчины такое иногда замечают.

– Но если и так – все одно – это ничего не значит, – невинно возразила Кэтрин.

– Не значит! Смилуйся над нами, Господи! Да я за правило себе взяла вообще не слушать, о чем они говорят. Если им сразу не указать на их место, они становятся нахальными; с такими держи ухо востро.

– Да? Вот уж никогда не замечала. Со мной они всегда так обходительны…

– Брось ты, все это одни лишь притворства. Мужчины – самые чванливые создания природы, они так о себе важничают! Ой, к слову сказать, давно уже собираюсь тебя спросить, да все как-то забываю: какой тип мужчин тебе больше нравится – брюнеты или блондины?