Нет у любви бесследно сгинуть права...

Когда шах Моабад возвратился из замка, то с ним не было солнцеликой. Шахро, мать Вис, узнала об этом и с плачем кинулась ему навстречу…

— Скажи мне, по какой причине ты не привез моей Вис? Что ты сделал с моим солнцем? Зачем ты отнял луну у неба? Ты увидишь свой дворец обращенным в пепелище, и рай твой станет тебе адом, если ты тотчас же, без промедления, не передашь в мои руки мою дочь! Я буду так выть, что разжалоблю даже скалы, и они завоют, страдая вместе со мной; я заставлю подивиться все живое! Я буду лить потоки кровавых слез из моих очей до тех пор, пока ты не покажешь мне моей Вис!..

Когда она, рыдая, начала так говорить и жаловаться, то шах Моабад горько зарыдал и сказал ей:

— Станешь ли ты плакать или смеяться, проклинать ли меня или благословлять — я сделал то, что сделал, но хотел бы я, чтобы я этого не делал, и бог не прогневался бы на меня! Я развеял по ветру свою радость и свою честь! Ты нигде не увидишь больше лика Вис, кроме как в земле, которую она украсит собою; ты увидишь поверженный кипарис, оплакивающий свою юность, ее светлый лик потемневшим, кровь ее изменившейся от ржавчины и волосы ее выпавшими!

Услышав эти слова от Моабада, Шахро упала на землю и начала бить себя по лицу и по голове. Дворец наполнился ароматом ее тела, и от кровавых слез ее образовалось озеро. Стрела страдания пронзила ее сердце и она говорила:

— О, коварная судьба! Ты похитила у меня мой драгоценный камень! Неужели же и ты, как я, любила этот камень, если ты, как скряга свое золото, зарыла и спрятала его в землю?..

— Ушло солнце красоты, я же осталась, чтобы разыскивать Вис и поминать ее! Да не останется ни замка этого нечистого борова, ни той горы, ибо там погасли огни моего счастья, там померкла моя луна, и мне не показали даже убитой!..

— Что делать мне? Невозможно и непостижимо отомстить за кровь Вис. О город Мерв, глава Хорасана! Не прощай такой несправедливости! Вместо вод Цулы на твою землю придет бедствие, и ты увидишь копья и мечи воинов, многочисленнее листьев на деревьях. Не отдохнет уж на ней царь царей: я залью ее потоками крови. Мстители за Вис надевают уже свои доспехи. От Хорава до Бахотара двинется на тебя столько конных воинов, что они растопчут тебя копытами своих коней!..

— Пойду я и разбужу беду и поведаю миру скрытую от него тайну.

— Пойду я скажу ветру: разве ты не тот самый ветер, который украдкой похищал у Вис ее аромат и разносил его по всему миру? Теперь я заклинаю тебя любовью к ней — помоги мне одолеть ее врагов!

— Пойду я скажу месяцу: разве ты не тот самый месяц, который завидовал красоте моей Вис? Заклинаю тебя тем, чему ты научился у нее, ибо, кроме тебя, не было подобной ей никогда, помоги мне одолеть ее убийц!

— Пойду я скажу облакам: вы те, которые изображали собою волосы моей Вис, теперь помогите мне: пошлите на ее убийц грозный гром, молнии, грозу и град, а страну ее любимого возделайте нежным дождем!

— Пойду я скажу солнцу: разве был кто-нибудь, кроме нее, подобен тебе? Отблагодари же тебе подобную: не всходи над страной ее врага и прибавь света стране тех, кто любил ее!..

Плач и причитания несчастной матери надрывали Моабаду сердце. Горько раскаиваясь в своем поступке, он говорил Шахро, что он всегда считал ее своей сестрой, Виро — братом, а Вис — своей повелительницей и светом своих очей, ибо он любил ее больше всего на свете, и хотя Вис всегда была жестока, несправедлива и неблагодарна к нему, он никогда не переставал любить ее, и, несмотря на все ее дурные поступки, он был не в силах убить ее, хотя она и не раз заслуживала этого. Теперь же он не перестанет страдать, думая о ней, и разлука с ней для него нестерпима, несмотря на то, что он хорошо знает, что его ждет, когда она с ним…

Затем Моабад приказывает своему брату взять с собой двести всадников и доставить к нему Вис.

И вот Вис снова во дворце Моабада.

Тем временем Рамин, благополучно спасшийся бегством из замка Ашкуптидеван, скрывался в доме Зарда. Когда же Зард увидел, что Моабад раскаялся в своем поступке, он обратился к нему с просьбой простить своего младшего брата, «и Моабад еще раз простил его».

Снова мир и радость воцарились во дворце Моабада, который был счастлив видеть близ себя Вис: во дворце устраивались пиры, и шах щедро раздавал награды своим воинам…

Спустя некоторое время… Моабад призвал к себе кормилицу и сказал ей, что ему нужно ехать по делам в Заул, где он пробудет месяц; Вис должна будет остаться во дворце на ее попечении; он надеется, что кормилица будет надежным стражем для своей воспитанницы и не даст ей возможности встретиться с Рамином; кормилица уже не раз убеждалась, что ей лучше быть ему верным слугой, нежели коварным врагом; он, конечно, знает, что она хитра и ненадежна, но именно поэтому он вручает ей ключи от замка и поручает ей охрану Вис, ибо, как говорят мудрецы, «пусть человек доверит свое добро вору — он сохранит его лучше».

Поручив, таким образом, Вис бдительности ее кормилицы, Моабад взял с собой Рамина и покинул свою столицу. Но, выехав за ворота города, Моабад, не переставая думать о Вис, решил сделать остановку на один день.

Вечером того же дня шах велел позвать к себе своего младшего брата, чтобы выпить с ним кубок вина, но ему доложили, что Рамин вернулся в город, и Моабад тотчас понял, зачем он туда пошел.

Рамин же, подойдя ко дворцу, где находилась Вис, нашел все двери дворца запертыми и все окна прочно заделанными. Не зная, как ему увидеть Вис, Рамин в отчаянии отправился в дворцовый сад, откуда стал звать Вис, прося ее выйти на крышу дворца, чтобы он мог хотя бы взглянуть на нее и тем облегчить тяжесть их насильственной разлуки.

Узнав, что Рамин ждет ее в саду, Вис «заметалась как безумная во дворце» и, не находя выхода, царапая себе в кровь лицо, с плачем стала умолять кормилицу сжалиться над ней и впустить к ней Рамина.

Но кормилица на этот раз была непреклонна ко всем ее мольбам…

Вис не вняла увещеваниям своей воспитательницы и продолжала упорно искать какого-нибудь способа выйти в сад.

В одной из комнат дворца она случайно обнаружила занавес, который был прикреплен с помощью веревки к скале, находившейся вне дворца. Вис тотчас же воспользовалась этим и, с опасностью для жизни, взобралась по этой веревке на крышу дворца. Но здесь она встретилась с новым затруднением: как ей спуститься с крыши в сад? Не находя другого способа сделать это, Вис привязывает конец своего шарфа к ветви стоящего вблизи дерева и, ухватившись за другой конец шарфа, смело прыгает на землю. При падении вся ее одежда разорвалась в клочья, и сама она покрылась ссадинами и синяками.

Очутившись в саду, Вис, не обращая внимания на свою наготу, принялась разыскивать Рамина… Сердце Рамина почувствовало ее… От их лиц ночь стала светла, как день. Удовлетворяя свои желания, они не вспоминали о своих страданиях. Птицы на ветвях и соловьи на розах восхваляли в своих песнях их неиссякаемую любовь; цветы в саду улыбались их радости; роза просила у них аромата, а нарцисс — очарования…

Подъехав ко дворцу, он (Моабад) нашел все замки запертыми и печати нетронутыми… Но когда Моабад стал звать и разыскивать Вис по всему дворцу, то ее нигде нельзя было найти.

Снова избив кормилицу до полусмерти, шах приказал разыскать Вис во что бы то ни стало…

Когда Вис заметила сквозь деревья огни факелов, она тотчас поняла, что это шах разыскивает ее…

Она стала умолять Рамина немедленно же бежать и оставить ее одну. Рамин был сначала в нерешительности, как ему поступить, но, видя быстро надвигавшуюся опасность, он счел за лучшее последовать совету Вис и бежать…

Вис же легла и притворилась спящей.

Обнаружив Вис спящей на земле, Моабад, приказав своим людям продолжать поиски Рамина, принялся грубо будить ее.

Он схватил Вис за волосы, обнажил меч и стал в гневе осыпать ее бранью: он говорил ей, что она, несомненно, настолько искусная колдунья, что против нее бессильно даже железо, так как, несмотря на все принятые им меры предосторожности, она сумела выбраться из дворца; никакие увещевания на нее не действуют, и вся его добрая воля не принесла ему ничего, кроме позора и бесчестия, исправить ее может только смерть.