Феерия для другого раза II (Норманс)

Вот такой уж я уродился! Полуслепой ученый! прежде всего, ученый! крупный! мелкий!.. без разницы!.. вам собираются отрубить голову…* [30] например!.. вы не можете отвести глаз от ножа!.. он тупой!.. кто он?!

– Палач, – кричите вы, – бездельник! Куда ваши точильщики смотрят!

И вы видите, как палач, струсив, уносит ноги! Дюжина остолопов собирается вас расстрелять, они целятся в вас, но при этом трусят ужасно!

– Цельтесь поточнее! Сердце тут! Ублюдки! – вот ваш крик.

В этом гениальность Архимеда, Ньютона и Паскаля: точно в цель!..

Возвращаюсь все-таки к своему рассказу:

– Лили, мы должны спуститься!..

– Нет!

Она, как и я, любопытна, ей хочется увидеть, как самолеты подымаются от Колэнкур… что они сбрасывают на вершину Монмартра! Ей это интересно!.. Монмартр извергает пламя! Вздувается… приплюснутый… шкаф, комод, три стула устроили тусовку… они теряют ножки в безумном танце!.. им так хочется станцевать ригодон! Вздувается, коробится паркет… лестничная площадка загромождена… вот черт! черт возьми! Я ругаюсь! Я вижу, как подскакивает пуфик!.. не может спуститься… взлетает на этаж выше! вот две фарфоровых вазы сталкиваются, разлетаются на осколки!.. это красиво! карусель в воздухе, в облаках возле Исси!.. клянусь, я не очень ошибаюсь, если судить по следам трассирующих пуль… Исси расцветает букетами! Цветы безумия рассыпаются искрами! потом зигзагом устремляются к земле! Дымные хвосты, клубы… потом ничего…

Они задали перцу предместьям, они сбрасывали на Сент-Уан целые составы мин, бомб и гранат всех сортов, но скоро все изменится! все происходящее – только репетиция!.. все будет по-другому, когда они ударят прямо в сердце! Текел было предсказано… Фарес! Мене!..* [31] вот тогда мы услышим!.. ужо мы выпучим глаза… я еще раз обращаюсь к Лили!

– Они засыпают нас зажигалками! Скажи Жюлю, чтоб он бросил все! Крикни ему через окно!

Она зовет его… он не слышит… ураган бушует вовсю! вот!.. осколок впивается в стену… фасад здания трескается… осколки кирпичей низвергаются в пустоту!..

– А, это его печь! Скажи, это печь Жюля! – говорю я Лили… – Гончар – твоя любовь! Гончарная глина – твоя печаль!..

– Но ему, должно быть, хочется пить! – отвечает она. – Ему там, наверху, нечего пить…

Какое беспокойство о его благополучии!

Тогда я ору:

– Ты хочешь пить, псих? Ты хочешь воды?

Существует предел досягаемости крика! Триста-четыреста метров!.. а он наверху, безногий калека, на мельничной крыше!

– Ее должны снести! – предвижу я. – С меня хватит! Черт возьми! Я так и вижу, что он сдох, там, наверху, в свистопляске языков пламени и рассыпающихся искр!.. зной! зной!.. ему вовсе не хочется пить! жулик! свинья! и как он вернется на свою тележку! на эту сцену! безногий акробат! он чудесно устроился! он художник, ему музы прислуживают! А вокруг натужно хрипят самолеты! и взрывы! сражаются целые эскадрильи! буравят! проносятся вихрем в потоках шрапнели, сбрасывают бомбы на крыши!.. отблески, рикошет осколков! в облаках! зеленые! желтые! это ли не рай для художника? Там я вижу Жюля! он бросает в пламя сумасшедшие бабки! у него жажда? ну и что? Блеск! Кто ему туда, наверх, попрет воды?… пожары вокруг… по крайней мере, на три сотни метров кусты залиты огнем зажигалок! и непрерывно летящие «кастрюли», которые шлепаются: буууух! все качается!.. отнести, что ли, Жюлю воды!.. мне кажется, это как-то неправильно… мне кажется, он наслаждается огненным представлением вокруг него! ну, мне так кажется! подобное можно увидеть не раньше, чем через тысячу лет! Я, когда-то побывавший на Ипподроме,* [32] в Зимнем цирке со своей бабушкой, я могу вам рассказать, где на самом деле устраивали настоящие феерии, там показывали, например, «Взятие Пекина»!* [33] Из-под купола опускали военный корабль, весь в синих полотнах, со всем экипажем, оснасткой, расцвеченный флагами! А иллюминация! не меньше тысячи лампочек! и все-таки это кажется чепухой по сравнению с тем, что происходит сейчас в Исси! Пюто, Гренель! из нашего окна отлично все видно, и тому, другому, тоже, с его башни! но тут вопрос пышности декораций, затрат на постановку, богатства шумовых эффектов и реквизита! а! ты там! гончар, честное слово! он мог бы провернуть эту мерзость, сидя на своей площадке!* [34] Он наслаждается!.. и через тысячу лет ему не увидеть такого великолепия!

Смотри, целый флот, не меньше ста тяжелых самолетов… бледные в лучах прожекторов… бледные как смерть… над Отей!.. лучи преследуют их… скрещиваются на крыльях самолетов… под крыльями – весь Отей!.. Весь Отей, затемненный, тусклый… улицы… церковь… можно даже разглядеть людей, притаившихся в подворотнях, все залито светом… если б кто-то там притаился! Но улицы до смешного пустынны!.. Вот черт! Но эта пустота тревожна… хорошо различимы витрины, газовые фонари… как если бы мы сами находились в Отей… чуть темнее на улице Ламарк!.. Пелена света, пляска теней, а потом, все-таки, танец вещей… ах, как это весело!.. вся мебель танцует танго, танцует под нами паркет… Истинно! Истинно, говорю вам! Я снова смотрю в окно! Я хочу увидеть, взлетит ли мельница и Жюль с нею… или они продолжат свой спор? Да, мадам! Он откатывается назад! Жюль! И снова катится вперед! Ударяется об ограждение! И бум! Его почти снесло с его подставки!.. снова падает! катается! перекатывается! Вся башня – его цирковая арена!

– Прыгай! – кричу я ему. – Прыгай! художник! прыгай на печь!

Мне хочется смеяться… и плакать.

Он бы прыгнул и, может, даже перелетел бы?… это же монстр, он способен на все!.. полоумный! но он не прыгает! ему не пробить ограждение!

Повторяю, пекло – в Гренелль, и оно шлет на нас свои торнадо! Жажда!.. хочется пить… и не только Жюлю! нам тоже хочется пить!.. нет больше водопроводных кранов, из которых хлещет вода! нет больше бутылок!.. что бы ему предложить? что придумать?… но, прежде всего, почему он там? Как он туда забрался? на руках? на спине? на подъемнике? Ба-бах!.. это сбивает с толку, честное слово! он прижат к стене!.. бух! в стену!.. я больше не отпускаю Лили… шквал осколков… трещат, заполняя комнату! какая отвратительная какофония! спектакль не спектакль! я ничего не выдумываю… какая ночь!.. фантастические силы приведены в движение! бесолеты-то не страдают, даже набитые взрывчаткой, фугасами, зажигалками, даже взрываясь! сталкиваются, чтобы заставить облака восхитительно заполыхать! молнии рассекают небо каждую секунду! вспышки ужасающие, кажется, что они зажгли не одно здание! они блуждают в небесах… по восемь… десять… двенадцать за раз! сорванные крыши! развороченные подвалы!.. все-таки это наводит на размышления!.. неужели Жюль причастен к концу света?… возможно! он наверху! конечно!.. конечно! его судорожные движения… видите?… видите?… согласитесь, он в сговоре с дьяволом! он обращается к молниям!.. он дирижирует ими! Именно он направляет удары молний!.. смертоносный груз самолетов! буйство прожекторов!.. и залпы зениток! зеленые очереди шрапнели… желтые… Жюль, он в одиночестве, на маленькой платформе! единолично возвышается над разбушевавшимися стихиями, охватившими весь горизонт!.. он наслаждается зрелищем, он задирает нос!.. он возвышается над горящим Парижем, словно лоцман в рубке корабля!.. да, ах, у него жажда? лоцман-обрубок!

– Прыгай, медведь! Прыгай!

Если он обезумеет от жажды, он прыгнет!.. и если он прыгнет, то изжарится! он больше не двигается! не мечет громы и молнии! бесомолеты его больше не трогают! он подает знаки! жестами показывает! ах, обрубок гончара! смелее! на печь!

А этот мерзавец вовсе не трус! Он мечется на своей гондоле! оборот!.. пол-оборот! приходит в себя!.. а как приплясывает его площадка!.. вибрирует! ну и плавание! Он балансирует, пытаясь сохранить равновесие!.. ему не пробить ограждение!.. я же совсем забыл про проспект Гавено! я говорю о Жюле больше, чем он того заслуживает… грязный ссыкун-обрубок! а как же город? пожар? десять маленьких вулканов народились и извергаются из расселин Монмартра, между проспектом и Сакре-Кёр!