Убю король и другие произведения

Папаша Убю: Нежирно. Нет ли у тебя других вотчин?

Вельможа: Мне хватало и этого.

Папаша Убю: Ну ладно, и то хлеб. В дыру. Что ты там вякаешь, Мамаша Убю?

Мамаша Убю: Ты слишком кровожаден.

Папаша Убю: Э! Я разживаюсь! Сейчас велю зачитать перечень МОИХ владений. А ну, писарь, читай!

Писарь: Графство Сандомирское.

Папаша Убю: Начинай с княжеств, болван!

Писарь: Княжество Подольское, герцогство Познаньское, герцогство Курляндское, графство Сандомирское, графство Витебское, пфальцграфство Полоцкое, маркграфство Торнское.

Папаша Убю: А дальше?

Писарь: Все.

Папаша Убю: Как это все?! Наживе подлежат все освободившиеся от владельцев титулы и земли. А потому в дыру, в дыру всех вельмож!

Живее — я желаю перейти к законотворчеству.

Голоса: Так-так, посмотрим!

Папаша Убю: Начнем с судебной реформы, затем займемся налогами.

Судейские: Мы против всяких изменений!

Папаша Убю: Срынь! Во-первых, жалованье судейским отменяется.

Судейские: На что ж мы будем жить? Мы люди бедные.

Папаша Убю: Хватит с вас штрафов и имущества приговоренных к смерти.

Первый Судейский: Какой кошмар!

Второй Судейский: Какая подлость!

Третий Судейский: Неслыханно!

Четвертый Судейский: Бесчестно!

Все: В таких условиях мы отказываемся судить.

Папаша Убю: В дыру всех судейских!

Мамаша Убю: Ты что творишь, Папаша Убю! А кто же будет отправлять правосудие?

Папаша Убю: Подумаешь, дело! Сам буду отправлять! И, увидишь, пойдет как по маслу!

Мамаша Убю: Да уж представляю!

Папаша Убю: Цыц, убюдина! А теперь, господа, перейдем к финансам.

Финансисты: Тут нечего, нечего менять!

Папаша Убю: Как это нечего — я желаю поменять все! Во-первых, половина налогов отныне будет отходить лично мне.

Финансисты: Губа не дура!

Папаша Убю: Далее, мы установим десятипроцентный налог на собственность — это раз, налог на торговлю и промышленность — это два, налог на браки — это три и на кончину — это четыре, по пятнадцать франков каждый.

Первый Финансист: Какая чушь!

Второй Финансист: Какая дичь!

Третий Финансист: Полный финонсенс!

Папаша Убю: Ах, издеваться надо мной? В дыру финансистов!

Мамаша Убю: Да ты рехнулся! Что это за король — казнит всех подряд!

Папаша Убю: А ну, срынь, пошла куда подальше!

Мамаша Убю: Ни суда, ни фиска!

Папаша Убю: Не бойся, деточка, я сам пойду по деревням и взимну все налоги.

Первый крестьянин (входит): Важные новости! Король убит, принцы и герцоги тоже, лишь отрок Балдислав с матерью скрываются в горах. Трон захватил Папаша Убю.

Второй крестьянин: а вот еще известия. Я только что из Кракова и видел, как вывозили трупы трех с лишним сотен казненных вельмож и пяти сотен судейских и финансистов. Говорят, налоги удваиваются, а собирать их будет король Убю самолично.

Все: О милосердный Боже! Что с нами будет! Папаша Убю — грязный подонок, и вся его семейка не лучше.

Один из крестьян: Слышите? Кто-то колотит в дверь!

Голос (из-за двери): Трах-тебе-в-брюх! Открывайте, пук срынья! Открывайте, во имя всех святых, Петра с Иоанном и Николая-угодника в придачу! Открывайте, секир-финанс! Ах ты, кошель-раскошель, открывайте! Я пришел взимать налоги!

Папаша Убю: Кто туту вас старейшина? (Вперед выходит старый крестьянин.) Как тебя звать?

Крестьянин: Станислав Лещинский.

Папаша Убю: Так вот, трах-тебе-в-брюх, слушай меня внимательно, или эти господа обкарнают тебе ухи! Ты будешь слушать или нет?

Станислав: Но ваша светлость еще ничего не сказали.

Папаша Убю: Уж битый час как говорю! Я что, по-твоему, нанялся проповедовать в пустыне?

Станислав: О нет!

Папаша Убю: Так вот, я говорю тебе, приказываю и повелеваю незамедлительно взимнуть, представить и подать все подати, иначе не сносить тебе головы. Эй, крохоборы, катите сюда казнавоз.

Станислав: Государь, с нас причитается всего 152 риксдалера, и мы их уплатили тому уж полтора месяца, на святого Матфея.

Папаша Убю: Весьма возможно, но я изменил порядок и повелел взимать все старые налоги дважды, а новые — трижды. Таким манером я быстро сколочу состояние, а там всех порешу и подамся в другое место.

Крестьяне: Сжальтесь, пан Убю, сжальтесь над нами, мы совсем обнищали.

Папаша Убю: А мне-то что! Платите.

Крестьяне: Не можем. Нечем — отдали все до последнего.

Папаша Убю: Платите! Не то сгною в кармане, запытаю, отморочу бошки! Король я, трах-тебе-в-брюх, или не король?!

Все: Ах, так! К оружию! За Балдислава, Божией милостью короля Польского и Литовского!

Папаша Убю: Вперед, господа набеймошенники, выполняйте свой долг!

Папаша Убю: Вот, гражданин Бордюр, как оно все обернулось. Ты захотел, чтоб я тебе отдал, что обещал, а я не захотел, тогда ты взбунтовался и угодил в тюрьму. Кошель-раскошель! Проделано отлично, сам согласись — в твоем же вкусе!

Бордюр: Берегитесь, Папаша Убю. Вы правите всего пять дней, а перебили тьму народу, такого душегубства всем святым угодникам не отмолить! Кровь короля и вельмож вопиет об отмщении, и этот вопль будет услышан.

Папаша Убю: У вас, дружище, недурно подвешен язык. Окажись вы на воле, пришлось бы с вами повозиться, однако же, насколько мне известно, из казематов Торна живым еще никто не вышел. А посему доброй вам ночи, спите спокойно. Правда, тут любят иной раз порезвиться крысы, но надеюсь, это вас не потревожит.

Царь Алексей: Так это вы бесчестный наемник, причастный к смерти нашего августейшего брата Венцеслава?

Бордюр: Простите, государь, меня вовлек, помимо моей воли, Папаша Убю.

Алексей: Презренный лжец! Чего, однако, вы желаете?

Бордюр: Убю обвинил меня в заговоре и бросил в тюрьму. Но я бежал, скакал верхом пять дней и пять ночей по степи, чтобы припасть к стопам Вашего Величества и умолять о пощаде и милости.

Алексей: А что ты предложишь в залог своей преданности?

Бордюр: Меч наемного воина и подробный план городских укреплений Торна.

Алексей: Ваш меч я принимаю, а план, ради святого Георгия, сожгите — мне не нужно победы, купленной ценою вероломства.

Бордюр: Отрок Балдислав, один из сыновей Венцеслава, остался жив, и я сделаю все, чтобы восстановить его на троне.