Путешествие на Запад. Том 3

Сунь У-кун подошел к воротам и стал звать:

– Эй, старший брат мой, Нюмо-ван! Отвори! Отвори!

Ворота со скрипом распахнулись, и навстречу ему вышла растрепанная девица с корзиной для цветов в руках. На плече она держала заступ. С виду она казалась простой, скромной работницей, без всяких затей и кокетства, лицо ее дышало добротою.

Сунь У-кун подошел к ней, сложил руки ладонями вместе и сказал:

– Девушка! Потревожу тебя просьбой доложить обо мне твоей хозяйке. Я монах, идущий за священными книгами. По дороге на Запад нам попалась Огнедышащая гора, через которую невозможно перейти. Явился я сюда лишь за тем, чтобы одолжить у царицы ее волшебный веер из бананового листа.

– А ты из какого монастыря, – спросила девица. – И как зовут тебя? Ведь я не знаю даже, как доложить.

– Я иду из восточных земель, – отвечал ей Великий Мудрец, – а имя мое Сунь У-кун.

Девица вошла в ворота и углубилась в пещеру. Там она встала на колени перед повелительницей Лоча и обратилась к ней:

– О повелительница! У ворот пещеры стоит какой-то странник из восточных земель, который назвал себя монахом Сунь У-куном. Он хочет повидать тебя и попросить твой волшебный веер из листа банана, чтобы перейти через Огнедышащую гору.

Услышав имя Сунь У-куна, Лоча вспыхнула, словно порох, брошенный в пламя, или масло, подлитое в огонь. Лицо ее покрылось красными пятнами, а сердце чуть не лопнуло от ярости.

– Мерзкая обезьяна! И какая наглая! Посмела явиться сюда! Эй! служанки! – приказала Лоча, – подайте мне мои доспехи и оружие!

Она быстро облачилась, взяла в обе руки обоюдоострый булатный меч и выбежала за ворота.

Сунь У-кун успел шмыгнуть в сторону и, притаившись, украдкой разглядывал, какова из себя Лоча и во что одета. Что же он увидел?

Расхаживая за воротами, Лоча громко кричала:

– Где Сунь У-кун?

Сунь У-кун вышел к ней, поклонился в пояс и сказал:

– Золовушка! Я здесь! Почтительно кланяюсь тебе! Сплюнув от злости, Лоча заорала:

– Какая я тебе золовушка?! Нужны мне твои поклоны, негодяй этакий.

Сунь У-кун спокойно отвечал ей:

– Нюмо-ван когда-то побратался со мною и признал себя моим седьмым братом. Недавно я узнал, что ты изволила выйти за него замуж. Как же мне иначе величать тебя, как не золовушкой?

– Негодная ты обезьяна! – продолжала браниться Лоча. – Если ты побратался с мужем, то как же посмел погубить моего любимого сына?

Сунь У-кун притворно спросил:

– А кто твой сын?

– Моего сына зовут Красный младенец, он великий князь, Просвещенный младенец Ин, рожденный в пещере Огненных облаков, у горного потока Высохшей сосны, стекающего с горы Воплей. Это ведь ты погубил его. Мы с мужем никак не могли найти тебя и отомстить за сына, а теперь ты сам явился на свою погибель. Неужели ты думаешь, что я пощажу тебя?!

Расплывшись в самой любезной улыбке, Сунь У-кун отвечал ей:

– Милая золовушка! Ты не разобралась в этом деле и незаслуженно сетуешь на меня, старого Сунь У-куна! Твой сынок схватил было праведного монаха, моего наставника, и собирался не то сварить, не то изжарить его. Но, к счастью, бодисатва Гуань-инь спасла его от беды, а сына твоего забрала к себе. Он и сейчас находится у нее в услужении – зовется отроком Шаньцай, получил откровение в праведном учении Будды, никогда не познает мук рождения и смерти, не будет ни грязным, ни чистым, жизнь его будет вечной, как небо и земля, а долголетие уподобится солнцу и луне. И вот вместо того чтобы благодарить меня за то, что я облагодетельствовал твоего сына, ты еще бранишь меня! С какой же это стати, а?

– Ишь ты, какая хитроумная обезьяна! – уже более мягко произнесла Лоча. – Пусть даже сынок и сохранил жизнь, но как он сможет теперь повидаться со мною? Побывать в родительском доме?

– Да разве это трудно устроить, дорогая золовушка? – улыбаясь, сказал Сунь У-кун. – Если хочешь повидаться с ним, одолжи мне свой веер, я загашу огонь, проведу моего наставника через гору и сразу же отправлюсь к Южному морю, где живет твой сынок. Я попрошу его явиться к тебе и с ним передам твой веер. Разве это невозможно? И если ты заметишь, что у твоего сына хоть один волос на голове пострадал или найдешь на нем хотя бы маленькую царапину, ругай меня как хочешь. Если же он окажется лучше и красивее, чем прежде, то тебе придется благодарить меня.

– Ах ты, дьявол этакий! Поменьше болтай языком, – вскри чала Лоча. – Давай-ка сюда свою шею, я стукну по ней несколько раз! Стерпишь, так и быть, одолжу тебе веер, а нет, так готовься предстать перед владыкой преисподней князем Янь-ваном!

Сунь У-кун скрестил руки на груди, вытянул шею и, посмеиваясь, сказал:

– Ты лучше сама поменьше болтай, золовушка! Вот тебе моя бритая голова, руби ее сколько хочешь, пока духу хватит! А веер все же придется одолжить.

Тут Лоча схватила меч обеими руками и, вращая его колесом, стала колотить Сунь У-куна по шее. «Бим-бом, бим-бом», – разнеслось в воздухе. Лоча нанесла Сунь У-куну больше десятка ударов, но он стоял как ни в чем не бывало. Лоча испуга – лась и собралась было бежать, но Сунь У-кун остановил ее:

– Золовушка! Куда ты? Давай же мне твой веер поскорей!

– Я свой веер так легко никому не одалживаю, – отвечала Лоча капризным тоном.

– Ну, раз добром не желаешь одолжить, так отведай посох своего шурина! – обозлился Сунь У-кун.

Ну и молодец Царь обезьян! Схватив царицу одной рукой, он другой вытащил из уха иглу, взмахнул ею и сразу же превратил в посох толщиной с плошку. Но Лоча все же вырвалась и, замахнувшись мечом, бросилась на Сунь У-куна. А тот, вращая посохом, начал отбиваться и наносить удары. И вот перед горой Изумрудных облаков завязался бой. Противники забыли о чувствах любви и родства и лишь пылали злобой и мщением.