Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3

- Вот мы и пришли, - сказала она. - Я зайти к нему не ногу. Но вам-то ничто не мешает?

- А зачем?

- Чтобы все ему рассказать, черт возьми!

Фредерик, словно внезапно очнувшись, понял, на какую низость его толкают.

- Ну что же? - спросила она.

Он поднял глаза к третьему этажу. У г-жи Арну горела лампа. Действительно, ничто не мешало ему подняться.

- Я жду вас здесь. Идите же!

Это приказание вконец расхолодило его, и он сказал:

- Я долго пробуду там наверху. Вам бы лучше вернуться домой. Завтра я зайду к вам.

- Нет! Нет! - ответила Ватназ, топая ногой. - Захватите его! Возьмите его с собой! Пусть он их накроет!

- Но Дельмара там уже не будет!

Она опустила голову.

- Да, пожалуй, верно.

Она молча стояла на мостовой среди мчавшихся экипажей; потом уставилась на него глазами дикой кошки.

- Я могу на вас рассчитывать, правда? Теперь мы сообщники, это свято! Так действуйте. До завтра!

Фредерик, проходя по коридору, услыхал два голоса - они спорили. Голос г-жи Арну говорил:

- Не лги! Да не лги же!

Он вошел. Они замолчали.

Арну расхаживал взад и вперед, а жена его сидела на низеньком стуле у камина, чрезвычайно бледная, с остановившимся взглядом. Фредерик сделал движение в сторону двери. Арну схватил его за руку, довольный, что явилась помощь.

- Я, кажется... - сказал Фредерик.

- Да оставайтесь! - шепнул ему на ухо Арну.

Г-жа Арну сказала:

- Надо быть снисходительным, господин Моро! Такие вещи в семейной жизни иногда случаются.

- То есть их устраивают, - игриво сказал Арну. - И бывают же причуды у женщин! Вот, например, она совсем неплохая женщина. Напротив! И что же, целый час забавляется тем, что докучает мне всякими выдумками.

- Это не выдумки, а правда! - раздраженно ответила г-жа Арну. - Ведь как-никак ты же ее купил.

- Я?

- Да, ты! в персидском магазине!

«Кашемировая шаль!» - подумал Фредерик.

Он чувствовал себя виноватым и был испуган.

Она тут же добавила:

- Это было в прошлом месяце, в субботу, четырнадцатого.

- А! В этот день я как раз был в Крейле! Итак, ты видишь.

- Вовсе нет! Ведь четырнадцатого мы обедали у Бертенов.

- Четырнадцатого?.. - И Арну поднял глаза к потолку, как бы вспоминая число.

- И даже приказчик, который продавал ее, был белокурый!

- Могу я разве помнить приказчика?

- Однако ты продиктовал ему адрес: улица Лаваль, восемнадцать.

- Как ты узнала? - спросил изумленный Арну.

Она пожала плечами.

- О! Все очень просто: я зашла починить мою шаль, и старший приказчик сказал мне, что точно такую же сейчас отправили г-же Арну.

- Так моя ли вина, что на той же улице живет какая-то г-жа Арну?

- Да, но не жена Жака Арну, - ответила она.

Тут он стал путаться в объяснениях, уверяя, что не виноват. Это ошибка, случайность, одна из тех необъяснимых странностей, какие иногда встречаются. Не следует осуждать людей по одному только подозрению, на основании неопределенных улик, и в качестве примера он привел несчастного Лезюрка.⁷⁸

- Словом, я утверждаю, что ты ошибаешься! Хочешь, я поклянусь тебе?

- Не стоит труда!

- Почему?

Она взглянула ему прямо в лицо, ничего не сказав, потом протянула руку, взяла с камина серебряный ларец и подала ему развернутый счет.

Арну покраснел до самых ушей, и его растерянное лицо даже раздулось.

- Ну?

- Так что же, - медленно проговорил он в ответ, - что же это доказывает?

- Вот как! - сказала она с особой интонацией, в которой слышалась и боль и ирония. - Вот как!

Арну держал счет в руках и вертел его, не отрывая от него глаз, как будто в нем он должен был найти решение важного вопроса.

- А! Да, да, припоминаю, - сказал он наконец. - Это было поручение. Вам это должно быть известно, Фредерик.

Фредерик молчал.

- Поручение, которое меня просил исполнить... просил... Да, старик Удри.

- А для кого?

- Для его любовницы!

- Для вашей! - воскликнула г-жа Арну, выпрямившись во весь рост.

- Клянусь тебе...

- Перестаньте! Я все знаю!

- А-а! Превосходно! Значит, за мной шпионят!

Она холодно ответила:

- Это, может быть, оскорбляет вас при вашей щепетильности?

- Раз человек выходит из себя, - начал Арну, ища шляпу, - а вразумить его нет возможности...

Потом он глубоко вздохнул:

- Не женитесь, любезный друг мой, нет, уж поверьте мне!

И он поспешил прочь, чувствуя потребность подышать свежим воздухом.

Тут наступило глубокое молчание, и в комнате все как будто застыло. Светлый круг над лампой белел на потолке, а по углам, точно полосы черного флера, ложились тени; слышно было тиканье часов, да в камине потрескивал огонь.

Г-жа Арну снова села в кресло, теперь по другую сторону камина; она кусала губы, ее трясло; она подняла руки, всхлипнула, расплакалась.

Фредерик сел на низенький стул и ласковым голосом, каким разговаривают с больными, сказал:

- Вы не сомневаетесь, что я разделяю...

Она ничего не ответила. Но, продолжая вслух свои размышления, молвила:

- Я же не стесняю его! Ему незачем было лгать.

- Разумеется, - сказал Фредерик. - Наверно, всему виной его привычки, он просто не подумал, и, может быть, в делах более важных...

- Что же, по-вашему, может быть более важного?

- Да ничего!