Искатели

— Я настаиваю на своем предложении. Я уверен, что получится.

— А я вот не уверен, — спокойно усмехнулся главный инженер. — Так государственные дела не решают. Вы понимаете, какую мы ответственность берем на себя?

— Понимаю.

— Нет, не понимаете, — раздраженно отрезал главный инженер.

До сих пор молчавший майор осторожно заметил:

— Конечно, нам нужна уверенность. Если она будет, мы по-иному спроектируем сеть кораблей.

Главный инженер расценил его слова как поддержку.

— Вот именно. А какую вы можете дать гарантию, Андрей Николаевич?

— Гарантию, — процедил Потапенко. — Отвечать-то нам придется.

— Суть не в ответственности — махнул рукой главный инженер, — большое дело испортить можем.

— Я все же хотел бы еще раз услышать мнение товарища Лобанова, — сказал полковник. — Взвесьте все «за» и «против».

Андрей задумался, честно проверяя свои силы. Ни на минуту он не усомнился в своем детище. Сердце его стучало так, что он слышал его толчки.

Все, все могло решиться сейчас.

— Вам достаточно моего ручательства? — спросил Андрей. — Товарищ полковник, конечно, для вас это связано с риском. Но ведь если бы всякий риск останавливал инженеров, то…

— Там, где можно, надо избегать риска, — прервал его главный инженер.

— За счет чего? — спросил полковник. — Отказавшись от заказа?

Потапенко, откинув рукав, посмотрел на часы:

— Давайте так, товарищ полковник: мы всесторонне обсудим со специалистами предложение Лобанова и дадим вам на днях окончательный ответ.

Полковник качнул круглой головой:

— Боже мой, какая осторожность…

Судя по настроению полковника, теперь уже не могло быть и речи, что он сам мирно откажется от заказа. Главный инженер натянуто улыбнулся:

— Вы, товарищи, плохо знаете Лобанова. Он и без вас сумеет положить нас на обе лопатки.

Полковник и майор встали.

— Если Андрею Николаевичу нужна экспериментальная база, — сказал полковник, — пожалуйста. В нашем распоряжении…

Главный инженер обиженно прервал его:

— От добра добра не ищут.

После ухода моряков на некоторое время воцарилось молчание. Позвонил телефон, и пока главный инженер разговаривал, Андрей и Виктор сидели молча, не глядя друг на друга.

— Ну-с, — сказал главный инженер, швырнув трубку на рычаг. — Ну-с, Андрей Николаевич, вы представляете себе, в какую историю вы нас тянете?

Зачем надевать себе на шею этот хомут? Что, у нас своих мало? Сами для себя не рискнули сделать, а тут извольте для дядей стараться.

Потапенко вскочил, с неприкрытой злобой взглянул на Андрея.

— Будем говорить начистоту, — резко сказал он. — Заявление Лобанова преследует цель показать, как его затирают. Свои мешают, а чужие… Он не брезгует никакими средствами. Полюбуйтесь, Дмитрий Алексеевич, на какие трюки он пустился.

Потапенко положил перед главным инженером журнал «Техника молодежи» с обведенной красным карандашом заметкой.

— Якобы прибор готов. Формальная самореклама. Нам запросы шлют…

Моряки тоже, наверно, отсюда узнали…

— А я-то понять не мог, откуда они пронюхали, — сказал главный инженер, читая заметку.

Он не спешил с выводами. Протянул Лобанову журнал, внимательно следил, как изумленно раскрылись красные усталые веки, как честно встретили его взгляд глаза Лобанова.

— В первый раз вижу эту заметку, — признался Андрей. Он живо обернулся к Потапенко: — Кто тебе пишет? От кого запросы?

Он позабыл сейчас о всех обидных обвинениях Потапенко и о главном инженере, ждущем его ответа, ему важно было знать: кому нужен его прибор.

Главный инженер улыбнулся, прикрыл рот рукою, строго покашлял.

— Не говорите ему, Виктор Григорьевич, а то нашлет еще просителей.

— Не беспокойтесь, сами найдут… — сказал Андрей. — Неужели вы не понимаете, что многие нуждаются в этом приборе? Жизнь заставит нас…

Сегодня вы отобьетесь от моряков, завтра к вам придут ваши же рабочие.

Локатор нужен! Никуда не спрячетесь от него. Вы можете помешать мне, но кто-нибудь другой сделает его. Что же касается моих скрытых целей…

— Не будем о них препираться, — властно сказал главный инженер. — Время покажет, у кого какие были цели.

Андрей торопливо кивнул.

— Погодите, Андрей Николаевич. Мне кажется, вы как-то излишне трагически воспринимаете происходящее, — продолжал главный инженер. — Новатор поначалу свою идею всегда вынашивает в подполье. Потому что, если ее вытолкнуть на свет недозрелой, сразу затюкают. А как же иначе? Вот таких, как мы, надо убедить. Чем идея смелее, тем людям труднее отказаться от старо го. И все это время автор одинок. Бояться этого не следует. Как говорится, в корове молоко не прокиснет. Временное одиночество неизбежно и, пожалуй… полезно. И борьба до определенного момента тоже полезна.

— И то, что линии передачи в ремонте простаивают по нескольку дней, тоже полезно?

Дмитрий Алексеевич посмотрел на розовые оттопыренные уши Лобанова и жестко сказал:

— Вот вы дайте мне такой прибор, чтобы предупреждать аварии, за которые меня лупят, тогда будьте спокойны: ни одной ми нуты он у вас не пролежит.

Всех посажу вам помогать. Сам пойду к вам лаборантом работать.

— Так, — сказал Андрей вставая. — Значит, необходимость нового вы определяете тем местом, по которому бьют… Имейте в виду, бьют вас или не бьют, примете вы заказ или нет, локатор будет сделан. Не у вас, так у моряков. — Он положил на стол туго сжатый кулак. — Костьми лягу, а сделаю.

Посмотрим тогда, как будет выглядеть ваша инженерная репутация.

Главный инженер задумчиво рассматривал кулак Андрея, точно оценивая его силу…

— Вот это серьезная угроза, — ответил он, неожиданно улыбнувшись.

Удивительно обезоруживающая улыбка была у этого человека. Или только на Андрея она так действовала?

Андрей доверчиво раскинул руки, раскрасневшееся потное лицо его дышало азартом.

— Да что мы, в самом деле, не инженеры, что ли! Давайте я вам сейчас притащу свои расчеты. Посмотрим.

— Вопрос слишком серьезный, — холодно сказал Потапенко, упорно избегая обращаться к Андрею. — Надо создать авторитетную комиссию.

Андрей не удержался:

— Ха!.. Во главе с профессором Тонковым?

— Ничего, как-нибудь разберемся сами, — сказал главный инженер. — Крупные и мелкие дроби проходили. Тем более что ваш Тонков, кажется, не очень-то объективен.

«Что, не вышло? — подумал Андрей. — Не такой-то уж простачок наш главный».

— Подавайте сюда ваши бумаги, Андрей Николаевич, я дома посмотрю, подготовлюсь, чтобы не задавать вам глупых вопросов. — Говоря это, главный инженер придвинул к себе календарь и стал записывать.

Андрей видел, как вверх ногами к нему из-под кончика пера побежали слова: «А. Н. - локатор — отзыв». Кончик пера повертелся в раздумье на точке и скользнул дальше: «Лобанов — Потапенко (?)». Вопросительный знак тревожно выглядывал из скобок, нависая над обеими фамилиями.

Лиловая папка, принесенная Лобановым, была отложена в проволочную корзиночку, куда главный инженер складывал текущие бумаги. К вечеру их скопился целый ворох, они завалили папку Лобанова — срочные, важные, категорические. Они требовали немедленного решения, о них нельзя было забыть.

После приема посетителей началось совещание с энергетиками заводов, потом слушали доклад управляющего стройтрестом; весь день в кабинете толпились люди. Прибыли вагоны с оборудованием — его необходимо немедленно распределить. Со станций поступили жалобы на торф — слишком влажный; трансформаторщики просили разрешения заменить одну изоляцию другой. Звонили из горкома партии, из Москвы, звонил администратор гостиницы: Жена директора бельгийской фирмы жалуется, что у нее в номере тускло горит лампочка. И в цепкой памяти Дмитрия Алексеевича разговор с Лобановым отодвигался все дальше, в опасный разряд тех дел, которые подождут.

В восемь вечера явился последний посетитель. Это был главный инженер одного из крупных текстильных комбинатов города. Оба главных знали друг друга много лет. Их отношения принадлежали к той распространенной категории служебной или деловой дружбы, когда хорошо изучил человека, много раз выручал его в тяжелые минуты, уважаешь, любишь его, но никогда не был у него дома, не имеешь понятия, где он живет, есть ли у него жена, дети…