Муж и жена

Глава восемнадцатая

ЕЩЕ БЛИЖЕ

Открылась стеклянная дверь, и в библиотеку легкими шагами впорхнула Бланш.

— Что вы здесь делаете? — спросила она Арнольда.

— Ничего. Собирался идти искать вас в парке.

— Парк сегодня утром невыносим, — проговорила Бланш, обмахиваясь платком.

Тряхнув головой, она заметила Джеффри и не потрудилась скрыть досаду, которую вызвала в ней его атлетическая фигура. «Подожди, вот выйду замуж, посмотрим, что будет, — подумала она. — Или ты гораздо умнее, чем кажешься, или я сумею отвадить от тебя Арнольда».

— Слишком жарко, а? — обронил Джеффри, заметив устремленный на него взгляд Бланш и решив, что от него ожидают каких-то слов.

Исполнив таким образом светский долг, он отошел прочь и, не дожидаясь ответа, сел с письмом за одну из конторок, находившихся в библиотеке.

— Сэр Патрик терпеть не может нынешних молодых людей. И он прав, — повернулась Бланш к жениху. — Вот, пожалуйста, прекрасный пример: задал вопрос и, не дождавшись ответа, удалился. А в парке прохлаждаются еще трое. Так эта троица все утро только и делала, что обсуждала родословные скакунов и мужские бицепсы. Когда мы поженимся, Арнольд, не знакомьте меня, пожалуйста, с друзьями моложе пятидесяти. А чем мы займемся до завтрака? Среди книг так тихо, прохладно. Мне бы хотелось почувствовать душевный трепет. Делать сейчас абсолютно нечего, давайте читать какие-нибудь стихи!

— В его присутствии? — спросил Арнольд, указывая на воплощенное отрицание поэзии, то бишь на Джеффри, который сидел спиной к ним в дальнем углу библиотеки.

— Но здесь, кроме нас, никого нет. Стоит ли обращать внимание на это грубое животное.

— Крепко сказано! — воскликнул Арнольд. — Вы сегодня не менее язвительны, чем сэр Патрик. Что вы скажете обо мне, когда мы поженимся, если так говорите о моем друге?

Бланш сунула свою ладошку в большую ладонь Арнольда и тихонько пожала ее.

— Я всегда буду ласкова с вами, — прошептала она и одарила Арнольда взглядом, полным самых нежных обещаний. Арнольд ответил ей тем же взглядом (ах, как им мешал сейчас Джеффри!) Глаза их встретились (почему это грубое животное должно корябать свое письмо именно здесь, в библиотеке). Слабо вздохнув и еще больше зардевшись, Бланш опустилась в уютное кресло и чуть дрожащим голосом еще раз попросила почитать ей стихи.

— Чьи стихи почитать? — спросил Арнольд.

— Чьи хотите, — ответила Бланш. — Это моя новая причуда. Умираю — так мне хочется послушать стихи. Только не знаю, чьи. И не знаю, почему.

Арнольд подошел к ближайшей полке и взял наугад томик — пухлое кварто в скромном коричневом переплете.

— Ну? — спросила Бланш. — Кого вы нашли?

Арнольд открыл книгу и добросовестно прочитал название от слова до слова: «Потерянный рай». Поэма. Джон Мильтон.

— Я никогда не читала Мильтона, — призналась Бланш. — А вы?

— Я тоже.

— Еще одно сходство между нами. Образованный человек не может не знать Мильтона. Давайте читать «Потерянный рай». Начинайте, пожалуйста, я слушаю.

— С самого начала?

— Конечно. Нет, погодите. Не можете же вы читать так далеко от меня. Вы должны сесть рядом, чтобы я все время смотрела на вас. Я не могу сосредоточиться, если не смотрю на человека, который мне читает.

Поставив к ногам Бланш скамейку, Арнольд сел и открыл книгу. Манера читать стихи, да еще белые, была у него самая незамысловатая. Читая вслух поэзию, одни (большинство ныне здравствующих поэтов) налегают на звуки, другие (таких меньшинство) налегают на смысл. Арнольд подражал тем, кто налегает на звуки. Каждую строчку он закруглял, как конец абзаца, и спешил к последнему слогу на всех парусах, храбро преодолевая препятствия в виде не очень понятных слов.

— Ах, как прекрасно! — пролепетала Бланш. — Какой стыд! Все это время Мильтон стоял у нас на полке, а мы до сих пор не читали его. Теперь каждое утро будем проводить с Мильтоном в руках, хорошо, Арнольд? Правда, он очень толстый. Но ведь мы еще очень молоды и, может, успеем дочитать до конца. А знаете что, милый Арнольд, смотрю я на вас и кажется мне, что вы вернулись в Уиндигейтс не таким веселым, каким были.

— Не таким? Вот уж не знаю, почему.

— А я знаю. За компанию со мной. Мне тоже не очень-то весело.

— Вам?

— Ну да. Из-за Анны. Меня очень расстроило то, что я увидела в Крейг-Ферни. Вы поймете меня, я уверена. Вспомните, что я вам рассказала утром.

Арнольд с величайшей поспешностью отвернулся от Бланш и вперил взор в Мильтоновы строки. Упоминание Крейг-Ферни прозвучало для него новым упреком — как он все-таки мог обмануть Бланш? Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, он указал на Джеффри, поглощенного сочинением письма.

— Не забудьте, мы здесь не одни, — прошептал он.

— Какое дело этому животному до моей Анны. — Бланш презрительно пожала плечиками. — Он ее, наверное, и не знает.

Пожалуй, только одно могло отвлечь ее сейчас от опасной темы. Перескочив две строчки, Арнольд что есть духу понесся дальше, еще сильнее налегая на звуки и еще меньше вникая в смысл.

— Пожалуйста, Арнольд, остановитесь ненадолго. Я не выношу, когда Мильтона мне вбивают в голову. И кроме того, я хочу что-то вам сказать. Я говорила, что советовалась с дядюшкой насчет Анны? По-моему, нет. Я застала его одного здесь, рассказала все, что вам, и показала ее письмо. Потом спросила, что он обо всем этом думает. Он сунул в нос добрую понюшку табака, немного подумал и сказал, что скорее всего муж Анны очень плохой человек. Я, между прочим, тоже так думаю. Начать с того, что он изо всех сил старался избежать меня. Подозрительное обстоятельство, согласитесь. Как только я вошла в комнату, сразу погасли все свечи. Мы с миссис Инчбэр решили, что свечи задуло ветром. Но сэр Патрик сказал, что вернее всего их задул этот злодей. Подумав, я пришла к выводу, что сэр Патрик прав. А вы как считаете?

— Давайте лучше читать Мильтона, — промямлил несчастный Арнольд, не поднимая склоненной над книгой головы. — Мы, кажется, уже забыли о нем.

— Дался вам Мильтон! Последний кусок совсем не такой интересный, как начало. А про любовь там есть?

— Наверное, найдем что-нибудь, если будем читать дальше,

— Ладно, тогда читайте. Только быстрее.

Арнольд тарабанил с такой скоростью, что не запомнил, где остановился, и вместо того, чтобы идти дальше, вернулся вспять:

— Вы уже это читали, — опять прервала его Бланш.

— По-моему, нет.

— Я уверена, что читали. Когда вы дошли до Сионского холма, я сразу же подумала о методистах. Я это очень хорошо помню. Я бы не могла подумать о методистах, если бы вы не сказали «Сионский холм». Это ясно как божий день.

— Ладно, начну вторую страницу, — согласился Арнольд. — Здесь я уж точно не читал. Я ведь еще не перевернул ни одной страницы.

Бланш откинулась на спинку кресла и, покорившись судьбе, прикрыла лицо платком.