Завоевание Плассана
Завоевание Плассана читать книгу онлайн
Эмиль Золя, выдающийся французский писатель, вошел в мировую литературу как создатель двадцатитомной эпопеи "Ругон-Маккары", где блистательный анализ современного писателю общества ничуть не затмевает накала страстей. .Добиться победы на местных выборах, провести в парламент нужного кандидата, подчинить своей власти провинциальный городок - что это? Пункты повестки предвыборного совещания какой-нибудь современной партии? Нет, это взято из романа Золя "Завоевание Плассана", написанного с необычайной правдивостью и страстностью. В романе излагается история человека, подчинившего себе целый город. Черствость, цинизм, неразборчивость в средствах, темные авантюры - у автора нет ни малейших сомнений в том, что жаждущий власти пойдет на все. .Не случайно в России высоко оценили этот роман Золя: в 1874 году он печатался одновременно в различных переводах и пересказах сразу в шести журналах и газетах. И.С.Тургенев письмо к автору заключил фразой: "В России теперь читают только вас!"
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Когда Муре, проводив сына, вернулся с вокзала домой, у него было очень тяжело на душе. Он стал искать жену и нашел ее плачущей в задней аллее. Тут он высказал все, что у него накипело на душе.
— Ну вот, одним меньше! — вскричал он. — Ты должна быть довольна этим. Теперь ты можешь шататься по церквам сколько угодно… Не беспокойся, остальные двое тоже не засидятся дома. Я пока оставлю при себе Сержа, потому что он у нас тихоня и к тому же слишком молод, чтобы поступить на юридический факультет; но если он тебе мешает, только скажи — я сейчас же избавлю тебя и от него… А что касается Дезире, то я отправлю ее к кормилице.
Марта продолжала тихо плакать.
— А ты что думала? Одно из двух: или сидеть дома, или целый день где-то бегать. Ты выбрала второе, и дети для тебя больше не существуют, — ну что ж, это вполне логично… Кроме того, сама понимаешь, теперь надо очистить место для всего этого сброда, который тут у нас живет. Ведь дом наш становится уже тесен. Хорошо еще, если нас самих из него не вышвырнут.
Он поднял голову и посмотрел на окна третьего этажа, затем продолжал, понизив голос:
— Не плачь же, как дура; на тебя смотрят. Разве ты не видишь этой пары глаз между красными занавесками? Это глаза сестрицы твоего аббата, они мне хорошо знакомы. В любой час дня они торчат на своем месте! Сам аббат, может быть, и не плохой человек, но уж эта парочка Трушей!.. Вижу, как они сидят там, притаившись за занавесками, словно волки, стерегущие добычу. Бьюсь об заклад — если бы они не боялись аббата, они по ночам вылезали бы из окна, чтобы воровать мои груши… Вытри глаза, милая моя; поверь мне, что наши ссоры — для них только удовольствие. Если наш мальчик уехал из-за них, то все же не следует им показывать, какое горе нам обоим причинил его отъезд.
Голос его становился все более растроганным; казалось, вот-вот он разрыдается. Марта, убитая печалью, растроганная до глубины сердца, готова была броситься ему на шею. Но боязнь, что их увидят, встала преградой между ними. И они разошлись в разные стороны, между тем как в щелке между двумя занавесками продолжали злобно поблескивать глаза Олимпии.
