Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?

– Постарайся ее утихомирить.

– Тяжело, но сделаю, что смогу, – пообещал я.

Потом взглянул на дверь женской раздевалки и с удивлением увидел, что Глория и Руби выходят на площадку вместе. Я пошел им навстречу.

– Что ты думаешь о дерби? – спросил я Глорию.

– Лучший способ от нас избавиться, – ответила она.

Свисток возвестил о начале следующего тура.

– Сегодня тут не больше ста человек, – заметил я.

Я положил руку Глории на плечи, она обняла меня за талию, и так мы ходили по паркету. Это разрешалось. Первую неделю марафона нужно было танцевать все время, но потом уже было достаточно просто непрерывно двигаться. Вдруг я увидел Джеймса и Руби, они приближались к нам, и по лицу Джеймса я понял – что-то не в порядке. Хотел было избежать встречи, но деваться было некуда.

– Я тебе говорил, чтобы ты оставила мою жену в покое. Ты что, не слышала? – накинулся он на Глорию.

– Пошел ты в джунгли, орангутанг, – огрызнулась она.

– Минутку, – вмешался я, – что происходит?

– Она опять приставала к Руби! – рявкнул Джеймс. – Только отвернусь, она ее снова донимает.

– Да плюнь ты, Джим, – сказала Руби, пытаясь оттащить мужа в сторону.

– Нет, не плюну. Я же говорил тебе, чтобы ты держала язык за зубами, ты что, забыла?

– Иди-ка ты отлей…

Прежде чем Глория успела договорить, он заехал ей так, что она больно стукнулась о мое плечо. Оплеуха была жуткая. Этого я так оставить не мог и, размахнувшись, заехал кулаком Джиму в зубы. Он врезал мне левой под ложечку, и я полетел на пары, танцевавшие поблизости. Это меня и выручило, позволив не растянуться на паркете. Тут он бросился на меня, и мы с ним сцепились. Я пытался заехать ему коленом промеж ног, чтобы вырубить его. Это был мой единственный шанс.

Над ухом залился свисток, и кто-то ухватил нас обоих. Это подоспел Ролло Петерс. Он-то нас и растащил.

– Ну хватит, прекратите! – рявкнул он. – Что происходит?

– Ничего, – сказал я.

– Ничего, – сказала Руби.

Ролло поднял руку и помахал стоявшему на сцене Рокки.

– Попрошу музыку, – произнес Рокки, и оркестр заиграл.

– Ну, расходитесь, расходитесь, – разгонял Ролло танцоров, наблюдавших за стычкой, и те стали медленно расходиться по местам. – Пошли, пошли, – поторапливал он их.

– В следующий раз я тебе глотку перережу! – крикнул напоследок Джеймс Глории.

– Да иди ты на…! – не заставила себя ждать Глория.

– Заткнись! – не выдержал я и утащил ее в угол, где мы остановились, переминаясь на месте. – Ты сдурела? – спросил я. – Почему бы тебе не оставить Руби в покое?

– Не волнуйся, ей я больше слова не скажу, хочет плодить ублюдков – ее дело.

– Здравствуй, Глория, – произнес чей-то голос.

Мы оглянулись. В ложе, в первом ряду кресел у самого барьера сидела пожилая женщина. Я не знал, как ее зовут, но это была весьма приметая старушка. На марафон она ходила каждый вечер и всегда приносила с собой плед и ужин. Как-то вечером она завернулась в плед и осталась на всю ночь. Было ей лет шестьдесят пять.

– Здравствуйте, – ответила Глория.

– Что там случилось? – спросила старушка.

– Ничего, – отмахнулась Глория. – Так, небольшая стычка.

– Как вы себя чувствуете?

– Все пройдет, – заверила Глория.

– Моя фамилия Лейден, – представилась старушка. – А вы – та пара, за которую я болею.

– Спасибо, – кивнул я.

– Я тоже хотела участвовать, – продолжала миссис Лейден, – но меня не допустили. Мол, я слишком стара, но мне ведь только шестьдесят.

– Ну, выглядите вы отлично, – заметил я.

Мы с Глорией продолжали топтаться на месте, держась друг за друга и покачивая бедрами, – ведь нужно было все время двигаться. За спиной старушки в ложу вошли двое мужчин. Оба жевали нераскуренные сигары.

– Копы, – шепнула Глория.

– Нравится вам наш марафон? – спросил я миссис Лейден.

– Очень, – ответила та. – Честно, очень. Такие очаровательные юноши и девушки…

– Двигайтесь, ребята, двигайтесь, – бросил Ролло, проходя мимо. Кивнув миссис Лейден, мы немного отодвинулись.

– Нет, это просто невозможно, – вздохнула Глория. – Ей бы сидеть дома и менять внучатам пеленки. Господи Боже, надеюсь, я до ее лет не доживу.

– Откуда ты знаешь, что те ребята – сыскари? – спросил я.

– У меня на них нюх, – ответила Глория. – Господи, эта старушенция просто невозможна. Видно, она просто помешана на таких штуках. С нее нужно бы брать приплату. – Она покачала головой и повторила. – Надеюсь, я до старости не доживу.

Знакомство с миссис Лейден Глорию крайне расстроило. Она сказала, что та напоминает ей женщину из городка в Западном Техасе, где Глория раньше жила.

– Смотри, пришла Элис Фэй, – сказала одна из девушек. – Видишь? Садится вон там, напротив.

Среди зрителей действительно была Элис Фэй в сопровождении двух мужчин, которых я не знал.

– Видишь ее? – спросил я Глорию.

– И видеть не хочу.

– Дамы и господа, – объявил Рокки в микрофон, – сегодня вечером мы имеем честь приветствовать среди нас одну из самых очаровательных звезд экрана, мисс Элис Фэй. Прошу аплодисменты, дамы и господа.

Все начали хлопать, и мисс Фэй с улыбкой поклонилась. Сокс Дональд, сидевший в ложе недалеко от оркестра, тоже улыбался. Начинала появляться голливудская публика.

– А ты не похлопаешь? – спросил я Глорию.

– С какой стати? Чем она лучше меня?

– Ты просто завидуешь, – сказал я.

– Это ты, черт возьми, угадал, завидую. Пока сама я – никто, я завидую каждому, кто добился успеха. А ты нет?

– Да, пожалуй, что нет, – ответил я.

– Ну, тогда ты ненормальный.

– Эй, глянь-ка, – перебил я ее.

Оба сыскари покинули ложу миссис Лейден и теперь сидели с Соксом Дональдом. Почти соприкасаясь головами, они вглядывались в лист бумаги, который держал один из них.

– Отлично, ребята, – сказал Рокки в микрофон. – А теперь, прежде чем вы уйдете на отдых, небольшой забег… Попрошу музыку, – бросил он оркестру и начал хлопать в ладоши и притопывать в такт музыке. Вскоре вместе с ним прихлопывала и притопывала вся публика.

И вот мы все мотались вокруг площадки, не отрывая взглядов от минутной стрелки на часах, когда вдруг Кид Камм из пары номер восемнадцать начал бить свою партнершу по лицу. Придерживал девушку левой рукой, а правой безжалостно хлестал ее по щекам то слева, то справа. Но та не реагировала, ничего не воспринимала, стала просто как бревно. Потом захрипела и рухнула без сознания на паркет.

Арбитр засвистел, и зрители вскочили от возбуждения. Публику, что ходит на танцевальные марафоны, нет нужды расшевеливать дополнительно, едва только что-то случается, они просто вне себя от счастья. В этом танцевальные марафоны схожи с боем быков.

Судьи и две медсестры подняли девушку и отнесли в раздевалку, ноги ее при этом волочились по полу.

– Матти Варис из пары номер восемнадцать потеряла сознание, – сообщил Рокки публике. – В раздевалке ей будет оказана необходимая медицинская помощь. Ничего серьезного, дамы и господа, ничего серьезного. Случившееся лишь в очередной раз доказало, что на чемпионате мира по танцевальному марафону постоянно что-то происходит.

– В последнем перерыве она жаловалась на самочувствие, – заметила Глория.

– Что с ней?

– Да что бы там ни было, – отмахнулась Глория, – назад она уже не вернется. Женщине ее типа нужно дня три-четыре отлеживаться.

– Ну что за невезение, – жаловался Кид Камм, недовольно качая головой. – Просто будто кто-то сглазил: записываюсь на девятый марафон и ни разу еще не дошел до конца. И снова меня подводит партнерша.

– Увидишь, все будет в порядке, – сказал я, чтобы хоть немного подбодрить его.

– Как же!.. – возразил он. – Она сошла с круга. Теперь может убираться обратно на ферму.

Заревела сирена, и это значило, что очередной тур окончен. Все побежали в раздевалки. Сбросив с ног туфли, я рухнул на койку. Почувствовал, как подо мной тут же стал вздыматься океан… и я уснул.