Алые паруса

ава. - Мы ошвартовались у дамбы, - сказал он. - Пантен послал узнать, что вы хотите. Он занят: на него напали там какието люди с трубами, барабанами и другими скрипками. Вы звали их на "Секрет"? Пантен просит вас прийти, говорит, у него туман в голове. - Да, Атвуд, - сказал Грэй, - я, точно, звал музыкантов; подите, скажите им, чтобы шли пока в кубрик. Далее будет видно, как их устроить. Атвуд, скажите им и команде, что я выйду на палубу через четверть часа. Пусть соберутся; вы и Пантен, разумеется, тоже послушаете меня. Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять минут Грэй провел, закрыв руками лицо; он ни к чему не приготовлялся и ничего не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем временем его ждали уже все, нетерпеливо и с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось в нем легкой досадой. - Ничего особенного, - сказал Грэй, присаживаясь на трап мостика. - Мы простоим в устье реки до тех пор, пока не сменим весь такелаж. Вы видели, что привезен красный шелк; из него под руководством парусного мастера Блента смастерят "Секрету" новые паруса. Затем мы отправимся, но куда - не скажу; во всяком случае, недалеко отсюда. Я еду к жене. Она еще не жена мне, но будет ею. Мне нужны алые паруса, чтобы еще издали, как условлено с нею, она заметила нас. Вот и все. Как видите, здесь нет ничего таинственного. И довольно об этом. - Да, - сказал Атвуд, видя по улыбающимся лицам матросов, что они приятно озадачены и не решаются говорить. Так вот в чем дело, капитан... Не нам, конечно, судить об этом. Как желаете, так и будет. Я поздравляю вас. - Благодарю! - Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел - нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел - его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил: - Как это вам пришло в голову, капитан? - Как удар твоего топора, - сказал Грэй. - Циммер! Покажи своих ребятишек. Скрипач, хлопая по спине музыкантов, вытолкнул семь человек, одетых крайне неряшливо. - Вот, - сказал Циммер, - это - тромбон; не играет, а палит, как из пушки. Эти два безусых молодца - фанфары; как заиграют, так сейчас же хочется воевать. Затем кларнет, корнет-апистон и вторая скрипка. Все они - великие мастера обнимать резвую приму, то есть меня. А вот и главный хозяин нашего веселого ремесла - Фриц, барабанщик. У барабанщиков, знаете, обычно - разочарованный вид, но этот бьет с достоинством, с увлечением. В его игре есть что-то открытое и прямое, как его палки. Так ли все сделано, капитан Грэй? - Изумительно, - сказал Грэй. - Всем вам отведено место в