Сага о Форсайтах

И как этот человек мог говорить такие вещи и при этом блестеть и сиять, как новый медяк? Это подтверждало теорию Сомса: видно, ему безразлично, что будет. И вдруг Сомс решил попробовать.

- Кстати, о годах ожидания: я пришел сказать, что нужно, по-моему, созвать собрание пайщиков по поводу этих убытков на германских контрактах.

Сомс проговорил эти слова, глядя в пол, и внезапно поднял голову. Светло-серые глаза Элдерсона встретили его взгляд не сморгнув.

- Я ждал, что вы это предложите, - сказал он.

"Как же, ждал ты", - подумал Сомс, потому что он сам это только что придумал.

- Конечно, соберите акционеров, но вряд ли правление это одобрит.

Сомс удержался, чтобы не сказать: "И я тоже".

- И пайщики не одобрят. По долголетнему опыту я знаю, что чем меньше вы их впутываете во всякие неприятности, тем лучше для всех.

- Может быть, и так, - сказал Сомс, упрямо стоя на своем, - но это один из видов порочного нежелания смотреть фактам в глаза.

- Не думаю, мистер Форсайт, что вы в будущем сможете обвинить меня в том, что я не смотрел фактам в глаза. В будущем! Черт возьми, на что же этот человек намекает?

- Во всяком случае, я предложу это на ближайшем заседании правления, - сказал он.

- Конечно! - поддержал Элдерсон. - Самое лучшее - всегда доводить дело до конца, не так ли?

Снова чуть заметная ирония. Как будто он что-то скрывал. Сомс машинально посмотрел на манжеты этого человека, отлично выглаженные, с голубой полоской; на его пикейный жилет и пестрый галстук - настоящий денди Ничего, сейчас он ему закатит вторую порцию!

- Кстати, - сказал он, - Монт написал книгу. Я купил один экземпляр.

Не сморгнул! Только чуть больше обнажились зубы - безусловно фальшивые!

- А я взял две. Милый, бедный Монт!

Сомс почувствовал себя побежденным. Этот тип был забронирован, как краб, отлакирован, как испанский стол.

- Ну, мне надо идти, - объявил Сомс.

Директор-распорядитель протянул ему руку.

- Прощайте, мистер Форсайт. Я так вам благодарен!

Что это, Элдерсон даже пожимает ему руку? Сомс вышел смущенный. Так редко жали ему руку. Он почувствовал, что это его сбило, с толку. А может, это только заключительная сцена умелой комедии? Как знать! Однако теперь у него было еще меньше желания созывать собрание пайщиков, чем раньше. Нет, это просто был пробный камень - и тут Сомс промахнулся. Впрочем, другой камешек - насчет Баттерфилда - попал в цель. Если бы Элдерсон был невиновен, он обязательно сказал бы: "Какая наглость - это посещение". Хотя у такого типа достанет хладнокровия нарочно смолчать, чтобы подразнить человека. Нет! Ничего не попишешь, как теперь говорят. У Сомса было так же мало доказательств виновности, как и раньше, и он, откровенно говоря, был этому рад. Ни к чему такой скандал не приведет, разве что очернит все Общество вместе с директорами. Люди ведь так неосторожны - они никогда не знают, где остановиться, не разбираются в том, кто действительно виноват. Надо держаться начеку и продолжать свое дело. Нечего тревожить осиное гнездо. Сомс шел и думал об этом, как вдруг его окликнул голос:

- Приятная встреча, Форсайт! Нам по дороге?

"Старый Монт" спускался по лестнице из "Клуба шутников".

- А вам куда? - спросил Сомс.

- Иду завтракать в "Аэроплан".

- А-а, в этот новомодный клуб?

- Он идет в гору, вы знаете, идет в гору!

- Я только что видел Элдерсона. Он купил два экземпляра вашей книги.

- Да что вы! Вот бедняга!

Сомс слегка улыбнулся.

- Он то же самое сказал про вас! А как вы думаете, кто ему их продал? Молодой Баттерфилд!

- И он еще жив?

- Был жив сегодня утром.

Сэр Лоренс хитро сощурился.

- Знаете, что я думаю, Форсайт. Говорят, что у Элдерсона на содержании две женщины.

Сомс раскрыл глаза. Это мысль! Все объясняется тогда очень просто.

- Моя жена говорит, что одна из них безусловно лишняя. А вы что скажете?

- Я? - сказал Сомс. - Я только знаю, что этот человек хладнокровен, как рыба. Ну, мне сюда! До свидания!

Нет, никакой помощи от этого баронетишки не дождаться. Решительно ничего не принимает всерьез. Две женщины у Элдерсона! В его-то годы! Ну и жизнь! И всегда находятся такие люди, которым все мало, они идут на любой риск. Сомс не мог этого понять. Сколько ни изучай таких людей - ничего не разберешь! И все-таки такие люди существуют. Он прошел через холл в комнату, где завтракали "знатоки". Взяв со стола меню, он заказал дюжину устриц, но, вспомнив, что в названии месяца нет буквы "р", взял вместо них жареную камбалу [24].

VIII

СБЕЖАЛ

- Нет, родная, природа сдана в архив.

- Что ты хочешь этим сказать, Майкл?

- Да ты почитай романы с природой. Прилизанные описания корнуэлских скал или йоркширских болот - ты была когда-нибудь на йоркширском болоте? Просто не выдержать! А романы о Дартмуре! Жуть! Этот Дартмур, откуда приходят все страсти, - а ты была там когда-нибудь? Ведь все это ерунда! А эти, которые пишут о Полинезии! Ой-ой-ой! А поэты, из тех, что "брызжут и блещут", - разве они в состоянии показать природу? Те, которые работают под сельских простачков, чуть получше, конечно. В конце концов старик Уордсворт дал нам Природу с большой буквы, и она успокоительна, как бром. Конечно, есть еще настоящая природа, с маленькой буквы; если ты имеешь дело с ней, то тут обычно идет борьба не на жизнь, а на смерть. А Природу, о которой мы столько кричим, запатентовали, сделали из нее настой и разлили по бутылкам. Для современного стиля природа уже устарела.

- Ну, ладно, давай все же покатаемся по реке, Майкл. Может, выпить чаю в "Шелтере"?

Они уже подъезжали к дому, который Майкл называл "завидной резиденцией", когда Флер наклонилась вперед и, коснувшись его колена, сказала:

- Я к тебе и вполовину не так отношусь, как ты заслуживаешь, Майкл.

- Что ты, детка! А по-моему, так.

- Я знаю, я эгоистка, особенно теперь.

- Но ведь это из-за одиннадцатого баронета.

- Да, ребенок - большая ответственность. Я надеюсь, что он будет похож на тебя.

Майкл подвел лодку к пристани, сложил весла и сел рядом с Флер.

- Если он пойдет в меня, я его лишу наследства. Но сыновья обычно похожи на мать.