Похождения одного матроса

— Это очень далеко ваша страна?

— Очень…

Негр вышел, и вслед за ним вышел и Чайкин, заперев двери на ключ и положив ключ в карман. В общей комнате было много народа. За столиками сидели денверские бородатые «молодцы» в высоких сапогах, в кожаных куртках, с револьверами, торчавшими из-за поясов, и с большими охотничьими ножами, выглядывавшими из карманов штанов. У всех на головах были широкополые шляпы. Все потягивали водку, вино или пиво.

Все это общество произвело на Чайкина сильное впечатление. Ему казалось, что он очутился среди разбойников. А между тем среди этих «разбойников» было много мужественных славных ребят.

Чайкин робко пробирался между столиков, отыскивая себе место.

Все столы были заняты, и он не знал, как ему быть. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Чайкин искал глазами Брукса, но его не было; он на дворе отпрягал мулов и отдавал в конторе отчет за свой «рейс».

— Да чего вы зеваете!.. Как вас прикажете звать, джентльмен? — раздался около Чайкина грубый голос какого-то молодого человека.

— Места нет! — отвечал сконфуженно Чайкин.

— А разве около нас нет места? Садитесь и заказывайте что вам надо.

— Очень вам благодарен! — проговорил Чайкин, садясь за столик, у которого сидели два молодых человека и пили грог.

Слуга негр подошел к Чайкину и спросил:

— Грог, ром, коньяк, шерри-коблер, виски, эль, портер, пиво?

— Что у вас есть по части съестного?

— Горячего или холодного?

— Горячего.

— Жареная ветчина, свиная котлета с томатом, жареные томаты, баранина.

— Дайте мне свиную котлету.

— Свиную котлету! — повторил слуга.

— И чаю.

— Чаю! — повторил удивленно негр.

— Да…

— И больше ничего? Ни водки, ни пива?

— Больше ничего.

Негр взглянул на Чайкина как на диковинное существо, какого еще не бывало в Денвере, и проговорил:

— Через пять минут вы все получите, сэр.

С таким же изумлением посмотрели на Чайкина и два молодых денверца и, не обращая более на него внимания, продолжали между собою разговор.

Шум в зале стоял невообразимый. Пол, покрытый опилками, представлял собою громадную плевательницу. Несмотря на открытые окна, табачный дым наполнял комнату. На некоторых столиках играли в карты, и среди игроков нередко возникали недоразумения.

Вдруг раздался выстрел из револьвера и затем другой.

Чайкин испуганно озирался. Но никто не обратил на эти выстрелы особенного внимания. Только хозяин схватил за шиворот какого-то бледного молодого человека и высадил его в окно.

— Кого пометили, Джипп? — спросил кто-то.

— Рыжего Филли.

— А кто?

— Неизвестный мне джентльмен.

Среди публики раздался одобрительный хохот.

— Метка смертельная?

— Пустяки. Помечена левая рука. Эй, джентльмены! — громовым голосом крикнул хозяин.

На секунду воцарилась тишина.

— Кто умеет сделать перевязку, пусть перевяжет Филли. А товарищи его пусть отведут к доктору.

Соседи Чайкина по столу тотчас же встали и пошли к тому столу, где сидел раненый, зажимавший рукой рану, из которой била кровь. На столе лежали разбросанные карты и куча золота.

— Из-за чего это ранили человека? — испуганно спросил Чайкин старика кучера Брукса, когда он четверть часа спустя подсел к Чайкину.

— Из-за игры… Рыжий Филли, кажется, сплутовал и передернул карту. Он на это мастер.

— А тому ничего не будет?

— На такие пустяки здесь не обращают внимания! — промолвил Брукс. — Вот если молодец занимается воровством и особенно любит чужих лошадей, тогда его обязательно вздернут ночью на большом дубе у въезда в город…

— Кто вздернет?

— Кто-нибудь из членов «бдительного комитета», по решению комитета.

И Брукс пояснил, что во всех молодых городах Запада есть такие «бдительные комитеты», тайными членами которых состоят лучшие граждане, и быстро решают дела с слишком отчаянными молодцами, против которых иногда нет судебных улик.

— Это у нас называется судом Линча! — пояснил Брукс. — Порядочному человеку он не страшен, а мошенники и убийцы с целью грабежа его боятся…

Через полчаса Чайкин простился с Бруксом и, расплатившись, пошел в свой номер спать.

До его ушей долго еще долетали пьяные крики и ругательства. Но наконец он заснул.

2

Чайкин проспал крепчайшим сном до восьми часов утра.

Когда он вошел в общую залу, Брукс был там.

— Ну что, отоспались, Чайк? — спросил он, пожимая Чайкину руку.

— Отоспался… И жара какая, однако! А когда почтовый фургон идет?

— В одиннадцать. Времени еще много. Позавтракайте хорошенько, а потом пойдем покупать провизию. А вот и Старый Билль!

В комнату вошел низкого роста, коренастый и плотный старик с седой бородой. Его красно-бурое, изрытое морщинами лицо с седыми клочковатыми нависшими бровями, из-под которых глядели серые, пронзительные глаза, казалось суровым. Он был в высоких сапогах, в кожаных штанах и в белом пиджаке; на голове была соломенная шляпа.

— Ну, Джипп… дайте-ка! — произнес он грубым голосом, подходя легкой и бодрой походкой к прилавку и протягивая свою широкую загорелую руку хозяину.

Хозяин налил рюмку рому, которую Старый Билль выпил с маху. Крякнувши, Билль проговорил:

— А затем можно и кофе пить. Так ладно будет.

Он отошел от прилавка и подсел к Бруксу.

— Это тот самый молодчик, о котором вы говорили мне вчера, Брукс? — спросил он, указывая бесцеремонно пальцем на Чайкина.

— Тот самый.

— Ладно… Довезем до Фриски! — сказал он, протягивая Чайкину руку.

— А много пассажиров везете, Билль?

— Нет. Всего три пассажира, и все ваши. Откуда те двое?

— Из Канзаса.

— Вы их знаете, Брукс?

— Знаю.

— Кто они?

— Игроки.

— Очень счастливо играют? — усмехнулся Билль.

— Да. И потому улепетывают из Канзаса.

Билль, казалось, не особенно был доволен этими сведениями.

Он отпил несколько глотков кофе и, обращаясь к Чайкину, сказал:

— Покажите-ка ваш револьвер!

Чайкин вынул из-за пояса револьвер и подал Биллю.

Старик внимательно осмотрел его и, возвращая назад, промолвил:

— Умеете стрелять?

— Не стрелял никогда. Из ружья учился.

— У меня есть запасная винтовка, если понадобится. А ну-ка, попробуйте выстрелить из револьвера вон в этот стакан! — указал Билль на стакан, стоявший на одном из близких столиков. — Как цена, Джипп?

— Десять центов.

— Так валяйте. Я плачу за стакан.

— А разве здесь стрелять можно? — спросил Чайкин.

— Отчего же нельзя. Ну, цельтесь.

Чайкин нацелился и выстрелил. Стакан разлетелся вдребезги.

— Отлично, Чайк… Зарядите снова…

С этими словами Билль ушел.

Вскоре Брукс с Чайкиным ушли покупать провизию на дорогу и через полчаса вернулись с большим ящиком, в котором был окорок ветчины, сухари, бутылка коньяку, сахар, кофе и кофейник.

— Ну, теперь все в порядке! Можете ехать! — сказал Брукс.

В одиннадцать часов Чайкин вышел на двор гостиницы и увидел легкий фургон, закрытый со всех сторон кожей, с отверстиями в виде маленьких окон. В задней части была почта — тюки газет и писем, а впереди оставалось пространство, набитое сеном.

— Садитесь, джентльмены! — крикнул Билль.

Два молодых канзасца сели в фургон. Чайкин хотел садиться на козлы. Но Билль сказал:

— Внутри и для вас места хватит.

— Но у меня билет на козлах.

— Садитесь в середину. Надеюсь, джентльмены ничего не будут иметь против?

— Конечно! Садитесь. Места довольно! — отвечали джентльмены.

Старый Билль уселся на широкую скамью впереди и хлопнул бичом.

Фургон двинулся.

Вскоре за Денвером начался подъем на Сиерру-Мадре, и затем, когда фургон миновал проход за гору, он направился к северу, к городу Соляного озера, вдоль Черных гор, потом по лесистому месту, полному ручьев и потоков, и снова по склонам гор. И все — и горы, и земля, и деревья — в этой горной стране было красного цвета. Потому-то испанцы, первые завоеватели этой страны, и назвали ее Колорадо.