Низины

Открыв лицо, он обернулся к Миколаю и, гневно размахивая руками, стал рассказывать, что один зажиточный крестьянин из Грынок, зная, что у него есть сто рублей, хотел женить его на своей единственной дочери Марьяне, красивой и домовитой девушке. Через год сыграли бы свадьбу. И было бы у него свое хозяйство. А раз теперь у него ничего нет, то кто возьмет его в зятья? Возьмут Якуба Шилку, а ему — вечная память!

И он снова бросился к матери.

— А ведь просил я ее, чтобы не отдавала. Отдала-таки, шельма! За что она мне дорогу к счастью закрыла? Что я ей плохого сделал? Чем я хуже того? Свинья она, а не мать!

И он снова расплакался, закрыв руками лицо.

Тогда, склонившись к земле, Кристина покорно поползла по глиняному полу к скамье, на которой сидел отчаявшийся и разъяренный парень. Одна половина ее сердца рвалась к тому, к несчастному, загубленному, другая склонялась к ногам этого бедняги, обиженного ею. Если бы раньше он осмелился заговорить с ней так, она строго прикрикнула бы на него; она не раз поступала так с провинившимися сыновьями. Но теперь, проливая потоки слез, Кристина подползла к нему на коленях и хотела обнять его. Почувствовав ее прикосновение, Антось вскочил со скамьи и так сильно толкнул ее в грудь, что Кристина пошатнулась и снова упала на пол. Он занес на нее руку!

— О боже! Боже! Боже!

И все-таки, встав с полу и подавшись всем телом вперед, она с протянутыми руками снова пошла к нему.

— Ой, не гневайся, сынок, ой, не гневайся! Ты теперь у меня один остался…

— Пошла! Вон! Ты… — закричал он и ударил ее кулаком в спину.

— Боже! О боже!

Одного взяли и погнали далеко… другой избил ее… А уж если раз ударил, то теперь всегда бить будет. Потерял он к ней любовь и уважение… Боже мой!

Тогда Миколай, поднявшись со скамьи, схватил парня за рукав сермяги и вытолкнул его, несколько смущенного таким вмешательством, за дверь. Потом обратился к Кристине:

— Годзи, баба, плакать да ныть… я дам тебе в долг пять рублей, отправишь Пилипку, когда будет известно, куда надо посылать… отработаешь!

И, громко высморкавшись в кулак, он долго вытирал усы рукавом рубахи. Видно, он был не на шутку взволнован.

Кристина схватила руку солдата и долго, исступленно целовала ее. Можно будет послать Пилипчику пять рублей! Еще не совсем она несчастная!

Но вдруг она бросилась к двери. Где же тот, другой! Неужели он не простит ей… тот, один-единственный, что остался у нее? Куда он пошел?

Она выбежала из хаты и помертвелым взором долго следила за Антоськом. А тот, молодецки задрав голову и злобно насвистывая, торопливо шагал к корчме… Пошел в корчму, и напрасно она будет звать его и удерживать… Не послушает он ее да еще и прибьет.