Приключения Тома Сойера (др. перевод)

И дети отправились в школу, а старушка поспешила к миссис Харпер, чтобы ниспровергнуть ее материализм пересказом чудесного сна Тома. Сиду хватило ума не высказать, покидая дом, мысль, которая вертелась у него в голове. А мысль была вот какая: «Странно, однако ж, — такой длинный сон и ни единой ошибки!».

Но в какого героя обратился теперь Том! Он больше уж не подпрыгивал на ходу и ногами кренделей не выписывал, но выступал горделиво, как и положено пирату, сознающему, что к нему приковано всеобщее внимание. А так оно и было; Том делал вид, что не замечает бросаемых на него взглядов, не слышит никаких замечаний на свой счет, однако они были для него все равно, что хлеб и вода. Мальчики помладше толпой валили за Томом, так же гордясь тем, что их видят с ним рядом, что он терпит их общество, как если бы Том был возглавлявшим некое шествие барабанщиком или слоном, вступающим в город, ведя за собой бродячий зверинец. Мальчики же его возраста притворялись, будто и не слышали о побеге Тома, и тем не менее, их снедала злая зависть. Чего бы они только ни отдали за его густой загар, за блеск его славы, которую сам он не согласился бы обменять и на целый цирк.

В школе дети подняли вокруг него и Джо столько шума, из всех обращенных на них глаз изливалось такое восхищение, что в самом скором времени два героя преисполнились несносного высокомерия. Они начали рассказывать жадным слушателям о своих приключениях, но всего только начали — конца их рассказу не предвиделось, поскольку воображение подкидывало им все новые и новые подробности. А уж когда оба достали трубки и принялись невозмутимо попыхивать ими, слава обоих достигла наивысших пределов.

Том решил, что может теперь обойтись и без Бекки Тэтчер. Довольно с него и славы. Ради нее и будет он жить отныне. Теперь, когда он стал такой знаменитостью, Бекки, наверное, захочет с ним помириться. Что же, пусть попробует — увидит, что и он может быть таким же холодным, как некоторые другие. И вот она появилась. Том притворился, что не замечает ее. Отошел в сторонку и завел разговор с компанией мальчиков и девочек. Вскоре он отметил, что Бекки резво носится по двору, что лицо ее раскраснелось, а глаза пританцовывают, что она делает вид, будто увлеченно гоняется за подругами, что заливается тонким смехом, когда ей удается поймать одну из них. Отметил он и то, что такая удача неизменно постигает Бекки вблизи от него, что при каждой поимке она поглядывает в его сторону. Наблюдения эти польстили обозленному тщеславию Тома, но сердца его не смягчили, нет, они лишь распалили мальчика еще пуще и заставили с еще большим усердием следить за тем, чтобы не показать ненароком, будто ему есть до нее дело. Кончилось тем, что резвиться Бекки перестала, — она нерешительно подошла поближе к Тому и даже вздохнула раз или два, украдкой бросая на него томные взгляды. А затем сообразила вдруг, что с рассказами своими Том обращается скорее к Эмми Лоренс, чем к кому-либо другому. Острая боль пронзила сердце Бекки, она смутилась, вознегодовала — и все это сразу. Ей захотелось уйти, однако ноги ее не послушались и понесли прямиком к тем, кто окружал Тома. И Бекки с деланной живостью сказала девочке, стоявшей бок о бок с ним:

— О, Мэри Остин! Какая ты нехорошая — ты почему не пришла прошлый раз в воскресную школу?

— Я пришла — разве ты меня не видела?

— Да нет! Пришла? Но где же ты была?

— Где и всегда, в классе мисс Питерс. Я-то тебя видела.

— Правда? Как странно, что я тебя проглядела. Ведь мне так хотелось рассказать тебе про пикник.

— Ой как интересно. А кто его устраивает?

— Моя мама хочет устроить его для меня.

— Как хорошо! А мне она позволит прийти?

— Конечно, позволит. Это же мой пикник. Кого я приглашу, тем она прийти и позволит, а я тебя приглашаю.

— Какая ты милая. А когда?

— Да скоро уже. Может быть, на каникулах.

— Замечательно! Ты думаешь всех девочек и мальчиков пригласить?

— Да, каждого, кто дружит со мной — или хочет дружить, — и Бекки исподволь взглянула на Тома, однако Том продолжал описывать Эмми Лоренс ужасную грозу на острове и то, как молния разбила «в щепу» огромный платан, от которого он стоял «всего в трех футах».

— А можно и я приду? — спросила Грейси Миллер.

— Да.

— А я? — спросила Салли Роджерс.

— Да.

— И мне тоже можно? — спросила Сьюзи Харпер. — И Джо?

— Конечно.

Так оно и тянулось, пока все, радостно хлопая в ладоши, не напросились на приглашение — все, кроме Тома и Эмми. Том, продолжая свой рассказ, холодно отвернулся и отошел вместе с Эмми в сторонку. Губы Бекки задрожали, на глаза навернулись слезы, однако она укрыла обиду под натужной веселостью и продолжала щебетать, хоть мысль о пикнике и утратила для нее обаяние, да и все остальное тоже. Девочка поспешила укрыться от чужих глаз и проделала то, что называется у представительниц ее пола «вдоволь нареветься». А потом просто сидела, угрюмая, терзаемая израненой гордостью, пока не ударил школьный колокол. И тогда Бекки встала, тряхнула косами и сказала себе, с мстительным блеском в глазах, что теперь она знает, как ей поступить.

На перемене Том, охваченный самодовольным ликованием, снова принялся ухаживать за Эмми. И все разгуливал с ней по двору, стараясь отыскать Бекки и уязвить ее представлением, которое он разыгрывал. И, наконец, отыскал, а отыскав, тут же и скис. Бекки, с удобством расположившись на скамеечке за зданием школы, разглядывала вместе с Альфредом Темплом картинки в какой-то книжке, — и оба были до того поглощены этим занятием, что забыли, казалось, обо всем на свете. Эти двое еще и щеками едва не касались друг дружки! Жгучая ревность опалила Тома. Он уже возненавидел себя за то, что отверг все предпринятые Бекки попытки примирения. Он назвал себя идиотом и осыпал всеми ругательствами, какие только сумел припомнить. Его обуяла такая досада, что он чуть не расплакался. Эмми, чье сердце пело от счастья, весело тараторила что-то, шагая с ним рядом, а он словно язык проглотил. Он не слышал того, что говорила Эмми, и когда она умолкала, ожидая ответа, лишь бормотал в знак согласия нечто бессвязное, да по большей части и неуместное. Ноги же Тома раз за разом приносили его на задний двор, чтобы еще раз обжечь ему душу ненавистной картиной. Он просто не мог ничего с ними поделать. В особое же исступление приводило его то, что Бекки Тэтчер, казалось (то есть это Тому так казалось), забыла даже о том, что он вообще существует на свете. Хотя она, разумеется, видела его и понимала, что выигрывает сражение, и радовалась, что Том страдает так же, как заставил страдать ее.

Радостная болтовня Эмми становилась невыносимой. Том пару раз намекнул ей, что у него имеются некие не терпящие отлагательств дела. Тщетно — девочка продолжала щебетать, как ни в чем не бывало. «Ах, пропади ты пропадом, как же мне от тебя избавиться?» — думал Том. В конце концов, он заявил напрямик, что должен заняться этими самыми делами, — она же простодушно сообщила, что после уроков «будет здесь». И Том поспешил покинуть Эмми, возненавидев ее еще сильнее.

«Ну хоть бы другой кто-нибудь! — думал Том, скрежеща зубами. — Любой мальчишка, а не этот расфуфыренный хлыщ, прикативший из Сент-Луиса и строящий из себя аристократа! Ну ладно, я уже накостылял тебе в день твоего приезда и еще накостыляю! Подожди, попадешься ты мне в руки! Вот уж тогда я…».

И Том вступил в бой с воображаемым врагом — месил кулаками воздух, лягался и уворачивался от ударов. «Ну что, получил, получил? Пощады просишь? Так вот тебе напоследок, чтобы знал!». В общем, будущее побоище завершилось полной его победой.

А в полдень Том сбежал домой. Совесть его не могла и дальше сносить благодарное счастье Эмми, а ревность — терпеть то, другое злосчастье. Бекки вновь принялась рассматривать с Альфредом картинки, однако минуты шли, страдающего Тома нигде видно не было, торжество ее начало омрачаться, и она утратила к книжке всякий интерес — на смену ему явилась рассеянная хмурость, а там и грусть; раза два или три она навостряла уши, заслышав чьи-то шаги, однако надежда обманывала ее — Том не появлялся. В конце концов, она совершенно пала духом и пожалела, что зашла так далеко. Бедный Альфред, заметив ее непонятное равнодушие, продолжал восклицать: «А вот еще интересная картинка! Посмотрите!», и Бекки, потеряв, наконец, терпение, сказала: «Да отстаньте вы! Не нужны мне ваши картинки!» — и залилась слезами, и встала, и пошла прочь от него.