Все романы (сборник)

— Она еще спала крепким сном, когда я уезжал. У меня сегодня большой обход, и я выехал из дома рано. Он повернулся к Уолтеру.

— Я хотел бы поговорить с вами наедине.

— Со мной? — удивленно спросил Уолтер. Генри помрачнел.

— Если вы не решаетесь сообщить нам что-то дурное, доктор, — сказал он, — то мы с женой предпочли бы…

— Нет, нет, это не имеет никакого отношения к мальчикам. Мне надо посоветоваться с мистером Риверсом совсем по другому делу.

Уолтер провел его в кабинет. Лицо доктора стало очень серьезным.

— Скажите мне, — начал он, — вы не замечали в поведении миссис Риверс чего-нибудь необычного?

— Ну… только то, что вы сами видели: она не умеет сдерживаться.

— Вам не приходило в голову, что это может быть связано с душевным заболеванием?

Уолтер растерянно посмотрел на него.

— Я… не думал об этом. Вы хотите сказать, что она… сумасшедшая?

— Пока не берусь это утверждать, но она кажется мне не вполне нормальным человеком. Говоря откровенно, вчера вечером, впервые услышав ее голос, я подумал об алкоголизме, но, по-видимому, дело не в этом.

— Я никогда не замечал, чтобы она пила.

— Во всяком случае, вчера она была совершенно трезва. Я не вполне понимаю, что с ней такое. В моей практике я еще не встречался с подобными случаями. Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о ее обычном поведении о ее привычках, например?

Уолтер заколебался, и лицо его болезненно сморщилось.

— Когда она приезжала сюда прошлым летом, я заметил, что ее истерические припадки и… все остальное — стали сильнее. А теперь — не знаю; она только что приехала. Но мне следует объяснить вам, что за последние пять лет я почти не виделся с моей женой. Мы обвенчались, зная друг друга очень недолго — меньше месяца, а через четыре года почти совершенно разошлись. То есть каждый год она приезжает сюда на несколько недель… но и тогда мы встречаемся только за столом, два раза в день. Она встает поздно, и я уже обычно работаю, когда она выходит из своей комнаты.

— Значит… простите меня… у вас отдельные спальни?

— Да. Когда она приезжает, я сплю в этом кабинете, куда, как мы уговорились, она не должна входить.

— Поэтому вы и не заметили некоторых симптомов. Я могу только посоветовать вам обратиться к специалисту по душевным болезням. Лучше всего покажите ее кому-нибудь в Лондоне.

— Непременно, если мне удастся убедить ее поехать туда. Но я не имею на нее почти никакого влияния и в ближайшее время все равно не могу уехать отсюда. Мои сестра и зять не знают Корнуэлла, и им нужна моя помощь. А пока — что нам предпринять? Ей нельзя оставаться здесь, даже если бы в доме была свободная комната. Моя сестра едва начала оправляться от долгой болезни после несчастного случая, который стоил жизни одному из ее сыновей; она сама уцелела только чудом, — а теперь еще и это… Я не могу допустить, чтобы повторилась вчерашняя сцена.

— И для мальчиков это также было бы крайне вредно — после такого потрясения им нужен полный покой. Если я могу чем-нибудь помочь вам.. .

— Если бы вы согласились недели на две взять к себе миссис Риверс под постоянное наблюдение и не пускать ее сюда, вы оказали бы нам огромную услугу. Но захочет ли она остаться у вас?

— Думаю, что да. Конечно, она ни в коем случае не должна даже подозревать, что находится под присмотром. Она во что бы то ни стало хочет знать, что вы. а также мистер и миссис Телфорд собираетесь предпринять, особенно в вопросе о вознаграждении Пенвнрну. Она боится, что он потребует больше, чем ему положено, а ведь ближе Тренанса она нигде не найдет приличного ночлега. К счастью, кроме меня, ни у кого в деревне нет закрытой кареты. Я постараюсь не привозить ее сюда, а пешком она не доберется. Но у мистера Мамфорда есть открытая двуколка. Боюсь, что когда дождь кончится…

— Эта двуколка как раз поднимается на холм, и она сидит рядом с ним под зонтиком.

— В такой дождь? Я знал, что она рвется сюда. Вчера вечером она пыталась добиться от меня обещания, что я подожду ее. Ну, я спущусь в поселок и посмотрю, что с Пенвирном.

Его карета уже спускалась с холма, когда двуколка подъехала к дому с противоположной стороны. Беатриса в гостиной надевала шляпу. Она с улыбкой повернулась к невестке, которая входила в комнату в сопровождении священника.

— Доброе утро, Фанни; еще минута, и вы нас не застали бы. Мы с Генри собираемся навестить спасителей. Надеюсь, в доме доктора вам было удобно?

Доброе утро, мистер Мамфорд! С вашей стороны было весьма любезно подвезти миссис Риверс. Боюсь, что вы промокли в дороге. Благодарю вас, мальчики чувствуют себя хорошо; доктор только что ушел. Да, поистине чудесное спасение. Совершенно справедливо — наши сердца преисполнены благодарности.

Могу я вам что-нибудь предложить перед уходом? Попросить Эллен взять ваш зонтик, Фанни?

На этот раз Фанни была настроена не очень воинственно. Она явно чувствовала себя неловко, хотя и не так, как ее провожатый.

— Беатриса, — начала она, — мистер Мамфорд хотел бы поговорить с вами и с Генри, прежде чем вы поедете к рыбакам. Ему надо кое-что сообщить вам, и я считаю, что вам следует его выслушать.

— Я надеюсь, — сказал священник, — что вы извините меня, если я задержу вас на несколько минут. Это довольно важное дело, и мой долг повелевает мне…

Беатриса любезно пришла ему на помощь.

— О, разумеется. Пожалуйста, присядьте: мы не особенно торопимся.

Только разрешите, я позову моего мужа и брата. А, вот и ты, Уолтер. Ты не попросишь Генри присоединиться к нам? Фанни и мистер Мамфорд хотят нам что-то сообщить. Ужасная сырость, не правда ли? И так ветрено. Наверно, это надолго — ведь столько времени держалась прекрасная погода. Но уж если дождь начнется… Это мистер Мамфорд из Тренанса, Генри; мои муж, мистер Мамфорд.

Священник откашлялся. Судя по его виду, ему хотелось провалиться сквозь землю.

— Мистер Телфорд, я взял на себя смелость заехать к вам, ибо в отсутствии леди Маунтстюарт ее здесь представляю я. Я убежден, что она пожелала бы, дабы я принес… выразил ее поздравления по поводу столь чудесного избавления от смерти…

— Ну… благодарю вас, — сказал Генри.

— Я также убежден, что ее желанием, кроме того, было бы осведомить вас о некоторых подробностях поведения этого Пенвирна, прежде чем вы займетесь вопросом о награде, которую он не преминет потребовать…

Он беспомощно посмотрел на Фанни.

— — Миссис Риверс говорила мне, что вы, возможно… выкажете большую щедрость… Это, разумеется, достойно всяческого восхищения, но я знаю, что чувства леди Маунтстюарт…

Он умолк, робко поглядывая на своих слушателей. Нижняя губа Генри не слишком его ободрила, но Уолтер сохранял обычную вежливую сдержанность, а Беатриса все еще улыбалась самой любезной из своих улыбок.

— Извините меня, — медленно начал Генри. — Я вас не совсем понимаю.

Какое, собственно, отношение имеет ко всему этому леди Маунтстюарт?

— Как владелица поместья…

— А разве эта земля по-прежнему часть ее поместья? Мне казалось, что она продала ее мистеру Риверсу.

— Ну… конечно, но леди Маунтстюарт, естественно, сохраняет интерес самый благожелательный интерес — к благосостоянию и нравственности здешних рыбаков. И я знаю, что она, как и все мы, сочла бы, что бывают случаи, когда излишнее великодушие не приносит добра… совсем не приносит… — Он снова запутался и умолк.

— Я думаю, что следовало бы выказать уважение к желаниям дорогой леди Маунтстюарт, — сказала Фанни. — В конце концов она самая важная особа в здешней округе, и именно она заботится о духовных нуждах местных жителей.

Если бы не ее щедрость, здесь не было бы ни церкви, ни священника ближе чем за семнадцать миль.

Видя, что Генри начинает закипать, Беатриса с милой улыбкой поспешила вмешаться:

— Разумеется, мы с мужем будем очень признательны за всякие сведения, которые помогут нам понять положение. Вас не затруднило бы, мистер Мамфорд, объяснить нам подробнее, что вы имеете в виду? Насколько я поняла, вы полагаете — или, вернее, так, по вашему мнению, полагала бы леди Маунтстюарт. — что слишком щедрое выражение признательности, которую мы испытываем к Пенвирну, может оказать губительное влияние на благосостояние и нравственность жителей поселка?