Хитрый Панько и другие рассказы
Хитрый Панько и другие рассказы читать книгу онлайн
МартовичЛесь (Алексей Семенович) [31.1(12.2).1871, село Торговица, ныне Городенковского района Ивано-Франковской области, — 29.12.1915 (11.1. 1916), село Погориско, ныне Нестеровского района Львовской области], украинский писатель и общественный деятель. Родился в семье писаря. Высшее юридическое образование получил экстерном. С 1895 занимался адвокатской практикой в сёлах Галиции (тогда входила в Австро-Венгрию), вёл общественно-просветительскую деятельность. В 1897—98 редактор газеты «Громадський голос» («Голос общины»). Демократ по убеждениям, он сочувственно относился к освободительной борьбе трудящихся и к научному социализму. Печатался с 1889. Успех ему принёс социально-психологический рассказ «Мужицкая смерть» (1898). С появлением сборников «Нечитальник» (1900), «Хитрый Панько и другие рассказы» (1903), «Подарок Стрибога и другие рассказы» (1905) М. занял место в одном ряду с крупнейшими западноукраинскими новеллистами В. Стефаником и Марко Черемшиной (См. Черемшина), был выразителем дум трудового крестьянства, его стремлений к свободе
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Все ж таки признаюсь, что и мне под сердце не раз подступает эта глупая мужицкая совесть. «Эх, — не раз думаю я ночью, — не один так тяжко трудится, а не имеет чем детей накормить. А я вот хитро-мудро, да с того же самого голыша несколько крон и вымотаю». Но недолго борюсь я со своей совестью: быстро опомнюсь и всегда ее одолеваю.
«Отступись же, — говорю, — от меня! Цыц, а то по лбу стукну! Ты не видишь, что ли, что я уже перешел в другую веру, что слизал с себя это мужицкое пятно? Иди под задранные полы сардака, а от меня отойди! Не я такой порядок установил на свете, да и не я за него ответчик!»
Не думайте, однако, что из-за этого я вовсе брезгаю народной одежей. Нет, я не меньший патриот, чем другие. Я люблю свое родное. Вот недавно купил я своему Петрусю (ему три годика, дай ему бог здоровья) вышитый полушубок, расписную сумочку и шляпу с павлиньим пером. Как вырядилось дитятко мое, бегает по хате, каждый уголок веселит. Точно как цветочек в мае по быстрому ручейку плывет. Говорю вам, стены улыбаются дитяти!
— Тешься, — говорю, — сынок, пока мал, потому что как вырастешь, то будешь одеваться так же, как и я.
А глупая баба опять свое.
— Я бы, — говорит, — не позволила так поганить свое дитя!
А я ей, может в сотый раз, объясняю:
— Цыц, ты, глупая! Я не враг своему дитятку, не хочу его клеймить, чтоб костей моих после не проклинал, что по моей вине не смог высвободиться из мужицкого ярма. Не бойся! На век нашего Петруся хватит народной одежи!
Те же, которые ее так сильно любят и боятся, что она исчезнет, пускай носят ее сами. Просим! Если уж разделится это клеймо на всех нас, то оно перестанет уже быть признаком несчастного мужичества. Вот тогда и я вернусь к ней.
1911–1914
