Баллада о трубе и облаке

— Саплятер! — зашипел лейтенант.

— Явольгеррштурмфюрер! — дернулся Заплатар и схватил Темникарицу за плечо.

— Чего он орет? — спросила женщина. — Я ведь только на Ернея взглянуть хочу.

Она стряхнула чужую руку со своего плена, опустилась на пол и медленно откинула шинель. Ерней был покрыт пятнами заледенелой крови. В комнате кровь стала оттаивать и сверкала, подобно росинкам на багряном цветке. Лицо Ернея было чистым, прекрасным и спокойным. На губах застыла улыбка, та самая странная улыбка, которая всю жизнь раздражала ее своей непонятностью. Теперь Темникарица ее поняла. Раньше в его улыбке отражались воображаемые победы, теперь — победа действительная, поэтому улыбка и перестала быть таинственной и мечтательной, она говорила о спокойной гордости и удовлетворении.

— Саплятер!

— Явольгеррштурмфюрер!

Темникарица встала и, не отрывая взгляда от тела Ернея, подошла к часам.

— Е gli altri? [14] — заговорил итальянский прихвостень и победоносно посмотрел на Немецкую Смерть.

— Саплятер!

— Явольгеррштурмфюрер! — снова дернулся Проклятая Каланча и повернулся к Темникарице. — А где Тоне? Юстина? Они дома?

— Оставьте их в покое! Кончайте со мною! — твердо произнесла женщина, но в голосе ее слышалась мольба.

— Саплятер!

— Явольгеррштурмфюрер! — Заплатар принялся было объяснять, но лейтенант, не дослушав его, жестом позвал солдат, оставшихся в сенях.

В доме загромыхали подкованные башмаки, заскрипели ступеньки, захлопали двери, затрещал потолок.

Раздался короткий нечеловеческий вопль.

— Тоне!.. — отозвался он в сердце матери.

Однако сперва в комнату втолкнули Юстину. Мать прижала ее к себе.

— Не бойся! — твердила она, стискивая ее руку. — Только тихонько!.. Не бойся!

Юстина не сводила с нее покорных глаз, полных наивного детского доверия.

Потом два солдата приволокли Тоне. Они пытались поставить его на ноги, но ноги тащились следом за ним словно чужие. Солдаты толкали его и грубо, как мешок, встряхивали.

Немецкая Смерть презрительно взмахнул рукой. Солдаты отпустили руки, и Тоне упал на пол. Он корчился, словно в припадке падучей, и отрывисто всхлипывал.

— Тоне! — Темникарица опустилась на колени. — Тоне!.. Не бойся!.. Только тихонько!.. Не бойся!..

Тоне вдруг дернулся, тело его свела судорога, он застонал и смолк.

— Отошел… — оборвалось материнское сердце. Она вытерла ладонью холодное мокрое лицо сына и закрыла ему глаза. Так лучше, думала она, Ернею невыносимо было бы это видеть, а теперь эта пытка миновала его, у нее же хватит сил, она вынесет.

— Morto? [15] — раздался голос итальянского прихвостня.

— Саплятер!

— Явольгеррштурмфюрер! — Заплатар схватил Темникарицу за плечо.

— Нет его уже в живых, слава господу! — вздохнула женщина и, в последний раз погладив сына по голове, поднялась.

— Tot! [16] — сообщил Заплатар.

Немецкая Смерть опять презрительно махнул рукой и выдохнул дым через ноздри. Потом посмотрел в сени, где в нетерпении переминался весь сброд, ожидая сигнала приступить к грабежу и погрому.

Лейтенант осклабился, обнажив золотую челюсть, и надменно кивнул.

И опять загромыхали подкованные башмаки и заскрипели ступеньки; захлопали двери, затрещал потолок, распахнулись створки шкафов и крышки сундуков.

Трех бандитов грабеж не интересовал. Сверкнув белыми зубами, словно выхватив ножи, они кинулись на Юстину. Девушка закричала. Темникарица оглянулась и увидела лишь обнаженные белые ноги, которые волочились по полу. Она метнулась вслед, но немецкий солдат ударил ее прикладом, она отлетела к печи и упала на пол.

— Halt! [17] — закричал Заплатар и побежал за Юстиной.

— Саплятер! — раздался резкий, угрожающий возглас.

— Явольгеррштурмфюрер! — Заплатар споткнулся и пошел обратно в комнату.

Темникарица каменным изваянием стояла под ходиками, не сводя неподвижного взгляда с лица мужа.

«О Ерней! — мысленно разговаривала она с ним. — Ты не видишь всего этого! Тебя это миновало!.. Я-то ведь знаю, что ты правильно поступил. Я не смогла бы так, но и ты не смог бы перенести то, что выпало на мою долю!..»

Ходики тикали громко и глухо, потому что рядом с ними стояло окаменевшее недоброе время…

Лейтенант еще раз окинул довольным взглядом отобранные картины, не спеша уложил их в кожаную сумку, потом водрузил на череп глубокую каску, на глаза — черные очки.

— Саплятер! — поманил он указательным пальцем.

— Явольгеррштурмфюрер! — подскочил Заплатар.

Лейтенант кивнул на револьвер Темникара, лежавший на столе, и пальцем словно бы выстрелил в Темникарицу, по-прежнему неподвижно стоявшую под часами.

Задрожав, Заплатар в ужасе оглянулся на нее.

— Саплятер? — удивился Немецкая Смерть.

— А-а-а… — дергался Заплатар.

— Саплятер?! — еще больше удивился Немецкая Смерть.

— А-а-абер [18], — трясся Заплатар, но все же взял револьвер и повернулся к печи.

— Avanti! Corragio! [19] — раздался голос итальянского прихвостня.

— Стреляй, Заплатар! Я готова, — сказала Темникарица, выпрямляясь, и закрыла глаза.

— Was? — прошипел Немецкая Смерть и посмотрел на Темникарицу. Потом согнутым пальцем постучал по лбу Заплатара и засмеялся: — Nicht die Alte! Die Uhr! [20]

— Die U-u-uhr… — идиотски захихикал тот. С облегчением вздохнув, он вытер капли пота на лбу и трясущейся рукой спустил курок.

Что-то лопнуло и зазвенело, ходики начали бить и били не останавливаясь.

— Саплятер? — опешил лейтенант и презрительно покачал шлемом.

Заплатар сделал один за другим еще два выстрела. Старые ходики развалились, и их мертвые части посыпались на пол. И только гибкая стальная пружина птицей просвистела в воздухе; опустившись на середине комнаты, она несколько раз подпрыгнула, потом откатилась к голове Темникара и долго еще билась и позванивала там, словно в ней таилась душа этого дома и она никак не могла отлететь в иной мир.

«Часы разбил! — сказала себе Темникарица, не открывая глаз. — Как же это он, несчастный, не может в меня попасть?»— думала она про себя. Она стояла, ожидая третьего выстрела, и, не дождавшись, подняла веки.

Заплатар смотрел прямо перед собой и локтем вытирал мокрый лоб. Немецкая Смерть натягивал перчатки и скалил золотые зубы.

— Что там? — сказала Темникарица. — Неужто еще не конец?

Лейтенант встал, потрепал по плечу Заплатара и, перешагнув через мертвого Тоне, вышел. Итальянский прихвостень проворно выкатился следом.

На миг воцарилась пустая тишина.

— Как же это ты меня не задел? — спокойно спросила Темникарица.

— Молчите! — разъярился Заплатар. — Я в часы стрелял.

— В часы-то зачем? — удивилась женщина. — Они-то в чем, бедные, виноваты?

— Ни в чем! Такая у него привычка.

— Дурак!..

— Дурак! — хрипел Заплатар. — Это у него сигнал, что нужно кончать…

— Ведь я заранее знала! Только почему же ты со мной не кончил?

— Я-я-я?! — дрожал Заплатар, не в силах поднять на нее глаза.

— Чего дрожишь? Ведь тебе не впервой.