Книга о Боге

Эксперименты, которые тогда проводились, ничем не отличались от того, что описывался в отчете общества Това. Только вместо наставника в будку помещался мужчина-медиум… Впервые став свидетелем подобного эксперимента, я был поражен возникающими в ходе его чудесными явлениями, но уже на второй и тем более на третий раз невольно почувствовал разочарование, мне показалось, что для исследования мира духов таких экспериментов недостаточно. После третьего сеанса Ода заявил, что медиум утратил свою силу, и сосредоточился то ли на поисках нового медиума, то ли на его взращивании, во всяком случае следующий, четвертый, эксперимент состоялся только спустя полгода, я присутствовал на нем, но у меня возникло ощущение, что ничего нового я уже не узнаю, и всякий интерес к подобным занятиям у меня пропал. Мне вообще представлялось невозможным научное изучение мира духов, сущность которого непостижима, все эти эксперименты напоминали фокусы и никакого доверия не вызывали.

Позже мне время от времени присылали отчеты о деятельности общества «Цветок хризантемы», судя по ним. Ода перестал проводить прежние однотипные эксперименты и приступил к новым исследованиям, но никакого продвижения вперед я не усмотрел и потерял всякий интерес к его деятельности. А десять лет тому назад я получил от него последний отчет: узнав о том, что на Филиппинах чудесным образом осуществляют бескровное хирургическое вмешательство. Ода с остальными членами общества специально отправился туда, чтобы понаблюдать эти операции, и вернулся окончательно разочарованный. Больше никаких вестей от него не было. Я до сих пор сокрушаюсь о том, что он зарыл в землю свой недюжинный поэтический дар…

Интересно, ради чего этот Ямаока прислал мне запись эксперимента, проводившегося обществом Това? Чудеса, да и только! Однако, пробегая глазами перечень разнообразных странных явлений, я вдруг задержался на одном описании: «…внутри будки что-то заскрипело, красные лампочки на потолке замигали, и возникли какие-то знаки. Но разобрать можно было только — сэнсэй, сэнсэй, а дальше шло что-то непонятное. „Никто не может прочесть?“ — спросил ведущий, обращаясь к присутствующим. И тут кто-то прочел: „Ямаока, Ямаока“. — „Да, вроде бы Ямаока, Акико Ямаока“, — сказал другой. И еще один подтвердил: „Точно, там написано Акико Ямаока“. Тогда ведущий спросил: „Кимико Ямаока, что вы на это скажете?“ И одна из присутствующих женщин, Кимико Ямаока, срывающимся голосом пробормотала: „Это мама, мама, она умерла в мае… Мама, милая, спасибо…“ — „Видите, на потолке возник большой круг“, — обратился к присутствующим ведущий. Большой круг, образованный кружащимися лампочками, двигался вправо и влево, будто выражая радость. Все восторженно захлопали и хором закричали: „О, какое счастье! Смотрите, смотрите!“»

Тут я так удивился, что перестал читать. Эта Акико Ямаока была женой господина Ямаоки, она скончалась в мае 1980 года. Кимико Ямаока — их дочь. Получается, обе они — члены общества Това? Сам Ямаока — благочестивый христианин. Может быть, он не знал, что его жена и дочь являются членами общества Това? Во всяком случае, он никогда мне об этом не говорил.

Брошюра была опубликована в июле 1984 года. Интересно, почему Ямаока решил прислать ее мне спустя четыре года?

Когда его жена скончалась, я отправил ему телеграмму с соболезнованиями, и, когда потом мы встретились в литературном музее, он поблагодарил меня, сказав несколько скупых слов о своей жене, после чего мы никогда не говорили с ним о смерти. Правда, я не особенно за него волновался, ибо знал, что его опекает другой мой читатель из Одавары — его звали Сато, и он был ровесником Ямаоки. Этот Сато после встреч в литературном музее всегда приглашал его в короткую — дня на два, на три — поездку по району Канто. Но дело в том, что Сато тоже умер несколько лет тому назад. Наверняка после его кончины Ямаока страдал от одиночества, постоянно возвращаясь мыслями к смерти и к покойной жене. Может быть, его дочь, Кимико, беспокоясь за него и желая его утешить, призналась ему, что давно уже тайно посещает собрания общества Това, рассказала, что душа ее матери радуется, обитая в мире духов, и как доказательство показала ему этот отчет?

Возможно, Ямаока, увидев, что речь идет о «физическом эксперименте», проникся доверием к спиритическому сеансу и прочел брошюру? Может, у него стало легче на душе, когда он узнал, что душа его покойной жены радуется, что радость ее воплотилась в знаках, начертанных в воздухе как бы ее рукой? И он решил прислать брошюру мне, подумав, что, если я ее прочту, для меня тоже приоткроется завеса над неведомым миром смерти, над миром духов?.. Я очень живо представил себе все это, и мне захотелось тут же броситься к нему и объяснить, что дух его жены вовсе не болтается неизвестно где, рассказать о настоящем загробном мире, о Божьем мире… Я бы наверняка сделал это, когда бы не был так далеко от него…

Все люди получают тело от Бога и живут в земном мире. Когда же это тело стареет, когда его начинают снедать недуги и оно больше не может функционировать, человек возвращает его, а сам воспаряет к небу, где великий Бог принимает его в Свое лоно. Бог-Родитель, любя каждого из детей Своих, прежде всего очищает вернувшегося в Его лоно от пыли Мира явлений, после чего решает — оставить ли его в Божьем мире, где он будет выполнять Его поручения, или же снова отослать в явленный мир, иначе Мир явлений, где он будет жить как человек. Первые проходят специальный курс обучения в Божьем мире, постепенно переходя со ступени на ступень — от детского сада до аспирантуры, для вторых Бог подбирает в земном мире подходящих родителей, от которых они снова рождаются…

Вот вкратце то, что я часто слышал и от госпожи Родительницы, и от духа покойного Жака о смерти и о Божьем мире. Я и верил им, и не верил, но однажды утром, в середине сентября нынешнего года, меня в половине второго ночи разбудил Небесный сёгун, он повлек меня за собой в Божий мир, и я смог своими глазами увидеть его.

Я так и не понял, каким именно образом Небесный сёгун препроводил меня в тот мир. По дороге он рассказывал мне о десяти Небесных сёгунах, находящихся в услужении у Бога-Родителя, о сонмах ангелов, и как-то незаметно мы оказались на месте. Когда я прибыл в Божий мир — или правильнее называть его миром смерти? — мое внимание прежде всего привлекла безмятежность всех обитателей этого бескрайнего светлого пространства. Откуда-то доносилась тихая прекрасная музыка. Я невольно заслушался.

Тут Небесный сёгун, окликнув меня, сказал:

— Смотри, я пригласил сюда твоего друга, единственного твоего наставника в Мире явлений, — и в тот же миг перед моим взором возник улыбающийся Жак.

До сих пор Жак много раз являлся мне и рассказывал об Истинном мире; увидев, что именно он встречает меня, я обрадовался и невольно кинулся к нему, раскрыв объятия, но он с невозмутимым видом сказал:

— Друг мой, Кодзиро, насколько мне известно, для того чтобы попасть сюда, в Истинный мир, не покидая при этом Мира явлений, человек должен одолеть курс обучения, который мало кому по силам. Я восхищен твоим прилежанием, но хочу, чтобы ты понял: всем, что сейчас с тобой происходит, ты обязан милосердной любви Бога. Бог сжалился над тобой, видя, что ты как истинный позитивист не веришь Ему на слово. Теперь ты на собственном опыте узнаешь, что такое Истинный мир, и надеюсь, в будущем без всяких сомнений станешь принимать то, что говорит тебе Мать всего сущего, госпожа Родительница, верь, она передает тебе слова Бога-Родителя.

Потом он неторопливо добавил:

— Ты, кажется, хотел на собственном опыте убедиться в том, что умершие воспаряют в небо, что Бог-Родитель принимает их в свое лоно и они проходят курс духовного совершенствования? Я намеревался показать тебе, как происходит обучение одного из твоих друзей — некоего Сато из Одавары, но поскольку он совсем недавно закончил начальный курс и перешел на первую ступень, не стоит ему мешать. Однако я узнал, что совсем недавно в лоно Бога-Родителя вернулся твой старинный друг Кадзуо Накатани. Пойдем же к нему.