Итальянская новелла Возрождения

— О сладчайший приют моих мыслей, сколько радостей я познала с тобой, мой единственный и дорогой супруг, сколько горечи таилось в твоей сладости! Ты в цвете твоей прекрасной молодости закончил свой путь, не думая о жизни, которой все так дорожат. Ты захотел умереть в ту пору, когда другие наслаждаются жизнью, и подошел к той черте, к которой рано или поздно подойдут все. Ты, повелитель мой, пришел закончить свои дни на могиле той, что любила тебя превыше всего, добровольно решив похоронить себя рядом с ней, считая ее мертвой. Ты не надеялся, что увидишь мои горькие и обильные слезы. Не думай же, что, уйдя в другой мир, ты меня там не найдешь. Я уверена, что, если бы ты меня там не нашел, ты вернулся бы сюда посмотреть, иду ли я за тобой. Быть может, душа твоя витает вокруг, удивляясь и скорбя, что я мешкаю. Синьор мой, я иду за тобой, я ощущаю тебя, я вижу тебя и знаю, что ты ждешь моего прихода. Не бойся, синьор мой, что я останусь здесь без тебя. Жизнь моя без тебя была бы ужасной, самой страшной смертью, какую только можно вообразить. Итак, дорогой супруг, я иду к тебе, чтобы уже больше никогда не разлучаться. Да и с кем еще я могла бы уйти из этой жалкой и тягостной жизни, если самое радостное для меня — это следовать за тобой? Разумеется, ни с кем.

Монах и Пьетро, стоявшие тут же, охваченные великой жалостью, плакали и старались, как могли, утешить Джульетту. Но все их усилия были тщетны.

Тогда фра Лоренцо сказал ей:

— Дочь моя, случилось то, что было суждено. Если бы наши слезы могли воскресить Ромео, мы изошли бы слезами, чтобы помочь ему; но пути к его спасению нет. Успокойся же и вернись к жизни. Если же ты не хочешь возвращаться домой, дай мне согласие, и я устрою тебя в святом монастыре, где ты будешь служить господу богу и возносить молитвы за душу твоего Ромео.

Джульетта не хотела слышать его речей, но настаивала на своем жестоком решении и все сетовала, что не может отдать свою жалкую жизнь за жизнь Ромео, твердо решив умереть. Дыхание ее стеснилось, она легла рядом с Ромео и, не произнеся ни слова, скончалась.

Тем временем как два монаха и Пьетро понапрасну хлопотали вокруг мертвой Джульетты, полагая, что она лишилась чувств, стража, проходившая случайно мимо, увидя свет в гробнице, прибежала туда. Она взяла монахов и Пьетро и, услышав печальную весть о несчастных влюбленных, оставив монахов под надежной охраной, отвела Пьетро к синьору Бартоломео, сообщив, каким образом его захватили.

Синьор Бартоломео велел ему подробно рассказать историю двух влюбленных, и, когда забрезжил день, он поднялся и выразил желание увидеть оба трупа.

Весть об этом случае разнеслась по всей Вероне, и все от мала до велика побежали на кладбище; Пьетро и монахи были прощены, затем самым торжественным образом было совершено погребение при величайшей скорби семейств Монтекки и Капеллетти и плаче всего города. Синьор захотел, чтоб влюбленные были похоронены в одной и той же могиле. По этой причине Монтекки и Капеллетти примирились, хотя мир этот длился недолго. Отец Ромео, прочтя письмо сына, долгое время предавался скорби и полностью исполнил волю последнего.

На гробнице двух влюбленных была высечена эпитафия, которая гласила следующее:

Часть вторая, новелла XLIII

Пьетро Симоне из Зеландии хитростью берет в жены дочь своего врага и мирится с ним

Миддельбург, главный город острова Зеландии, город торговый и весьма богатый, находится под властью императора. В нем множество красивых и привлекательных женщин; я [203] охотно остался бы там навсегда — так мне нравится тамошняя жизнь и простота нравов, но при этом мне хотелось бы иметь богатства Ансальдо Гримальдо [204], чтобы каждый день задавать пиры в садах и окружить себя хороводом девушек, беленьких, как снег, и таких ласковых, что тебе кажется, будто ты знаком с ними уже много лет, а между тем видишь их в первый раз.

Итак, в Миддельбурге жили две семьи, считавшиеся самыми знатными, и меж ними возникла смертельная вражда, ибо в какой-то схватке один из братьев Пьетро из дома Симоне убил сына Антонио Вельцо и был изгнан правосудием за пределы острова.

У Антонио осталась единственная дочь по имени Мария, девушка миловидная, изящная и такого хорошего нрава, что трудно сыскать подобную. Антонио давал за дочкой не менее чем тысячу пятьсот дукатов приданого; впрочем, после смерти отца ей осталось бы более тридцати тысяч. Поэтому многие льстились на нее, желая назвать своей женой. Однако отец по неизвестной причине не выдавал ее замуж, да казалось, что и она сама не очень беспокоится о муже, ибо ей гораздо больше нравилось жить при матери. Пьетро Симоне, который часто видел ее и находил, что она гораздо более красива и привлекательна, чем любая из известных ему островитянок, так пылко влюбился, что без нее жизнь ему была немила. И видя, как любовь к Марии Вельцо овладела им и зажгла в нем такое пламя, что вырваться из ее пут и затушить этот огонь он не может, он считал себя самым несчастным человеком на свете, зная, что жестокая и яростная вражда между их семьями помешает ему взять ее в жены. Он пытался занять себя чем-нибудь другим и вырвать ее из своей души. Однако все его попытки были тщетны, и бедный влюбленный изводился понапрасну. Был этот Пьетро Симоне одним из самых богатых и первых людей в городе и вел роскошнейший образ жизни.

В те дни на острове занимался торговлей флорентийский купец по имени Франко Маппа, завязавший тесную дружбу с Пьетро Симоне. Бывало нередко так, что Маппа живал месяца по полтора в доме Пьетро, где его радушно принимали, и если порой ему нужна была тысяча дукатов, Пьетро их ссужал ему без всяких процентов. Пьетро, совершенно обезумевший от своей любви, открылся во всем Маппо и умолял его пригласить Марию, дочь Антонио Вельцо, в сад, где он устроит пирушку без других девушек, ибо он хочет напоить Марию и овладеть ею, так как не видит, да и не может себе представить, каким другим путем мог бы он собрать плоды своей любви и получить Марию в жены.

Маппа, услышав такую просьбу Пьетро, сказал, что он ради него готов отдать все, что имеет, но он ни за что не пойдет на то, чтобы обмануть честную девушку и ее родных и потерять уважение всех жителей острова, которые, как он знает, его любят. Он убеждал Пьетро отказаться от таких действий, ибо это приведет к новой вспышке вражды, придется взять оружие в руки, и он легко может быть убитым, так же как и сам убить других. Пьетро показалось, что Маппа прав и что совет его дружеский, ибо только так и мог поступить честный и хороший купец, и несколько дней Пьетро не предпринимал никаких дальнейших шагов, с каждым днем загораясь все больше и больше любовью к девушке.

Должно вам знать, что в Миддельбурге и повсеместно на острове существует такой обычай: каждый местный житель или заезжий купец, которого знают за порядочного человека, может войти в дом знатного человека или простого горожанина, у которого есть дочь на выданье, попросить, чтобы вышла мать, и сказать ей: «Мадонна, я прошу вашего позволения отпустить завтра вашу дочь со мной на гулянье с угощением, которое я хочу устроить в таком-то саду». Мать всегда отвечает, что весьма охотно это сделает и что на следующий день он может заходить за дочерью. Утром мать принарядит дочь как можно Лучше и будет дожидаться того, кто ее пригласил. Когда он появляется, девушка уже готова, и он ее приветствует и целует. Целует он также и мать; потом берет девушку под руку и вдвоем, болтая о разных приятных вещах, они направляются в сад, где уже приготовлено угощение и собираются другие мужчины с девушками на выданье. Тут пары развлекаются целый день, пьют, едят, поют и танцуют, придумывают тысячи веселых забав, и притом мужчины целуют своих прекрасных спутниц, сколько им захочется. Когда наступает вечер, каждый провожает свою милую домой и при прощании целует ее; а мать очень любезно благодарит за развлечение, доставленное ее дочери.