Дневник для Стеллы

24. Забыл сказать вам, что прошлым вечером я пошел было к мистеру Гарли в надежде… ах, право же, я все перепутал, это было сегодня в шесть часов вечера, и я надеялся услышать от него, что все уже улажено, однако его не было дома, и если только привратник не лжет, он будто бы позже возвратился нездоровым, лег в постель и очень скверно себя чувствует. Обедал я вместе с мистером Аддисоном и прочими у сэра Мэтью Дадли.

25. Мне нужно было повидать герцога Ормонда. Выйдя из дома, я встретил лорда Беркли [197] из Стрэттона, который сообщил, что вдовствующая миссис Темпл [198] в прошлую субботу преставилась; это событие, я полагаю, послужит ее родне поводом для показной скорби и тайной радости. Обедал с Аддисоном и Стилем у сестры мистера Аддисона [199], которая замужем за неким мосье Сартром, французом, пребендарием в Вестминстере; у них там прелестный дом и сад; и все-таки мне подумалось, что их жизнь при обители смахивает на монастырскую; во всяком случае, я предпочитаю Ларакор. Сестра Аддисона претендует на остроумие и очень на него похожа. Я ее не люблю.

26. Сегодня я пошел навестить мистера Конгрива [200], который почти ослеп по причине катаракты на обоих глазах; вся беда в том, что он должен ждать два или три года, пока эти катаракты не созреют и он совсем не ослепнет, только тогда ему смогут их удалить. Вдобавок его постоянно мучает подагра, и, тем не менее, он моложав и бодр, и, как всегда, весел. Он моложе меня года на три или чуть побольше, а все же я лет на двадцать моложе его. Стоило ему заговорить о своей подагре, как у меня заболел большой палец на ноге. У меня часто так бывает, но тут же и проходит. Мистер Морган удостоил меня еще одного письма, за что я чрезвычайно вам признателен; вы вполне заслуживаете, чтобы вас хорошенько высекли: ведь я просил вас в одном из предыдущих своих писем передать ему, что я ничего не могу для него сделать, поскольку не пользуюсь никаким влиянием и проч. Так что держитесь-ка лучше от меня подальше, бестолковые вертушки. Я получил также письмо от Парвисола с отчетом о том, каким доходом я теперь располагаю; по сравнению с прошлым годом он уменьшился на шестьдесят фунтов. Нечего сказать, утешительные новости. Судя по письму, он наконец-то уразумел, что вы отнюдь не намерены расстаться со своей лошадью, коль скоро послали за ним и с тем же посыльным передали ему мое письмо, так что я уже и не знаю, следует ли еще что-нибудь предпринять. Это, конечно, очень прискорбно, что Стелле нужна собственная лошадь, независимо от того, хочется этого Парвисолу или нет. А теперь примусь отвечать на ваше письмо, которое получил дня три или четыре тому назад. Я не лежу сейчас в постели и пишу сидя, потому что вернулся домой около восьми и в комнате сейчас тепло. Епископу Киллалайскому я попросту ничего не писал — в этом, как я полагаю, и состоит причина того, что он не получил моего письма. У меня не было времени, мне постоянно его не хватает. — Как ни понравилось декану мое письмо, однако же он не соизволил мне ответить. Я желал бы только знать, уплатил ли ему Болтон двадцать фунтов, а что до остального, то пусть поцелует… Вы вполне можете у него осведомиться на сей счет, поскольку меня это беспокоит, тем более когда дело касается такого прохвоста, как декан Болтон. То, что декан Стерн так добр с вами, чрезвычайно любезно с его стороны. Он прекрасно знает, что это будет мне приятно, и хочет таким образом загладить прошлые грехи [201]. Нет, никакого снега у нас здесь не было, разве только однажды как-то утром и то совсем недолго; впрочем, припоминаю, что шел довольно-таки сильный снег, но не более часа. О смерти Уилла Кроу [202] я уже слыхал, но только не знал о нелепых обстоятельствах, ускоривших ее. Нет, я позаботился о том, чтобы капитан Пратт не пострадал из-за безвременной кончины лорда Энглси. Что касается моего портрета, то я как-нибудь постараюсь заполучить у Джервеса копию. Я уговорю сэра Эндрю Фаунтейна купить ее будто бы для себя, а потом уплачу ему за нее, и таким образом перекуплю, если, конечно, у меня будут деньги, когда я соберусь отсюда уезжать. — Бедняга Джон! [203] так он, значит, приказал долго жить? а мадам Парвисол была в городе? Гмм. Что ж, если Тай [204] сюда приедет, мы просто не будем замечать друг друга, да и не до него мне здесь, хотя мы вовсе не ссорились. — Я наведался нынче к Стерну, но не застал его дома, а мистер Ли еще не возвратился в Лондон, однако я непременно выполню поручение Дингли, как только увижу его. Откуда мне знать, подорожает ли фарфор или нет? Просто мне взбрело как-то в голову, что я без ума от фарфора, но теперь это прошло; да я, кажется, уже говорил вам об этом в одном из предыдущих писем. Итак, вам, стало быть, нужно всего лишь несколько салатниц и тарелок и пр. Да, да, все это вы получите. Вы столько перечислили, что это обойдется, как я полагаю, в пять фунтов, никак не меньше. — А теперь относительно краткого постскриптума Стеллы. Я был вне себя, прочитав, как вы корите себя за то, что не пишете. Разве вы не можете диктовать Дингли, чтобы не утомлять свои драгоценные глазки? Сердце мое сокрушается, когда я думаю, что вы нездоровы. Прошу вас, не тревожьтесь, и если вздумаете писать, закройте глазки и напишите только одну строчку и больше ничего, вот так: Как вы поживаете, миссис Стелла? Я написал это с закрытыми глазами. Право, сдается мне, что так у меня получается даже лучше, нежели когда они открыты; и, кроме того, ведь Дингли может стоять рядом и подсказывать, когда вы будете залезать слишком высоко или слишком низко. — Деловые письма ко мне и пакеты, ежели в таковых будет еще какая-либо надобность, следует адресовать на имя мистера Аддисона в Сент-Джеймскую кофейню, однако я надеюсь услышать во время моей ближайшей встречи с мистером Гарли, что основные затруднения улажены и все остальное, не более чем пустая формальность. — Возьмите два или три чернильных орешка, возьмите два-три… орешка… Послушайте, оставьте-ка лучше свой рецепт у себя в…, я в нем не нуждаюсь. Раскудахтались сами не знаете из-за чего! Ну, вот как-будто и все, что касается вашего послания, которое я сейчас положу в ящик для писем в моем секретере, как делаю со всеми письмами, как только на них отвечу. Аккуратность полезна во всяком деле. Миром правит порядок, а дьявол сеет смуту. Взять к примеру генерала, министра и, если спуститься несколько ниже, садовника, ткача и пр. и пр. Из этого рассуждения может выйти отличный трактат, если только вы сочтете, что его стоит завершить, я же, увы, не располагаю временем. Ну разве не ужасающе длинный кусок для одного вечера? Обедал нынче с Пэтти Ролт в Сити у моего кузена Лича [205], рябого Лича; он типограф и печатает «Почтальона»; ох-хо, и, бог весть, почему считается моим кузеном, а женат он на миссис Бэби Эйрз [206] из Лестера; с нами был также мой кузен Томсон, и мой кузен Лич все предлагал познакомить меня с автором «Почтальона» [207] и сказал, что тот несомненно будет весьма рад знакомству со мной и что он горазд на всякие выдумки и к тому же человек большой учености и даже побывал за морем, но я был скромен и ответил: «Быть может, джентльмен — человек стеснительный и не ищет новых знакомств», и с помощью таких отговорок отделался от него. Мне очень хотелось бы, чтобы вы могли слышать, как я сейчас произносил вслух все, что я здесь написал, и притом с подобающим случаю выражением — примерно так, как говорят «ох-хоо», или как маленькая девчушка скажет: «У меня есть яблоко, мисс, но только я не дам вам ни кусочка». Последнюю неделю стоит дрянная погода, которой красная цена — двенадцать пенни, при всем том я израсходовал из-за нее десять шиллингов на наемные кареты и портшезы. Если тот, кто вам должен, отдаст деньги, то я с вашего позволения посоветовал бы вам купить на них акций Английского банка [208]; они упали сейчас почти на тридцать процентов и приносят теперь восемь фунтов дохода, и при этом основной капитал вы можете получить, когда вам вздумается; они наверняка вскоре пойдут на повышение. Господь свидетель, я хотел бы, чтобы леди Джиффард вложила в акции те четыреста фунтов, что она вам должна [209], взяла себе обычную долю прибыли — пять процентов, а остаток отдала вам. Я потолкую об этом с вашей матушкой, когда мы с ней увидимся. Я и сам решил приобрести их на сумму в триста фунтов, собрав все, что у меня есть в Ирландии, и у меня даже возник план, который, как я надеюсь, осуществится — я намерен уговорить моего приятеля купить их будто бы для себя, а я расплачусь с ним, как только получу причитающиеся мне деньги. Думаю, что Стрэтфорд окажет мне такую любезность. Завтра или послезавтра я поговорю с ним об этом.