Жизнь

и уже стояла, нагруженная, во дворе. Другая тележка, двуколка, была запряжена для хозяйки и служанки.

Только дядюшка Симон и Людивина должны были дождаться приезда нового владельца, а потом отправиться на покой к родным, для чего Жанна выделила им небольшую ренту. Впрочем, у них самих были коекакие сбережения. Они превратились в очень дряхлых слуг, никчемных и болтливых. Мариус женился и давно уже покинул дом.

К восьми часам пошел дождь, мелкий, холодный дождь, который нагоняло легким ветром с моря. Пришлось прикрыть повозку холстом. Листья уже облетели с деревьев.

На кухонном столе дымился в чашках кофе с молоком. Жанна взяла свою, выпила мелкими глотками, потом встала и сказала: "Едем! "

Она взяла шляпу, шаль, и, пока Розали надевала ей калоши, она с трудом выговорила:

-- Помнишь, милая, какой шел дождь, когда мы выехали из Руана сюда...

Но тут ей сдавило спазмой сердце, она поднесла обе руки к груди и без чувств упала навзничь.

Больше часа пролежала она замертво, потом открыла глаза и забилась в конвульсиях, сопровождаемых ручьями слез.

Когда она немного успокоилась, ее одолела такая слабость, что встать она не могла. Но Розали боялась новых припадков в случае отсрочки отъезда и позвала сына. Они вдвоем подняли ее, понесли, посадили в тележку на деревянную скамью, обитую клеенкой, и старая служанка, усевшись рядом с Жанной, закутала ей ноги, накинула на плечи теплый плащ, потом раскрыла над головой зонт и крикнула:

-- Трогай, Дени.

Молодой человек взобрался на сиденье рядом с матерью, сел бочком за отсутствием места, погнал лошадь, и она припустила крупной неровной рысью, от которой сильно потряхивало обеих женщин.

Когда тележка повернула за угол и поехала деревней, они увидели человека, шагавшего взад и вперед по дороге, -- это был аббат Тольбиак; он, по-видимому, караулил их.

Он остановился, чтобы пропустить тележку. Сутану он придерживал рукой, чтобы она не попадала в лужи, а из-под нее виднелись тощие ноги в черных чулках, обутые в огромные грязные башмаки.

Жанна опустила глаза, не желая встретиться с ним взглядом, а Розали, осведомленная обо всем, рассвирепела и проворчала: "Экий гад, вот гад-то!" -- потом схватила сына за руку:

-- Огрей-ка его кнутом.

Но молодой человек, поравнявшись с аббатом, на полном ходу угодил колесом своей таратайки в рытвину, и оттуда брызнул фонтан грязи, обдав священнослужителя с головы до пят.

Розали, торжествуя, обернулась и погрозила ему кулаком, пока он утирался, вытащив свой огромный носовой платок.

Они ехали уже минут пять, как вдруг Жанна закричала:

-- А Убоя-то мы забыли!

Дени остановил лошадь и побежал за собакой, а Розали тем временем держала вожжи.

Наконец молодой человек появился, неся раздутое, бесформенное облезлое животное, и положил его в ногах у женщин.

XIII

Два часа спустя тележка остановилась перед кирпичным домиком, который стоял у дороги, посреди фруктового сада, засаженного подстриженными грушевыми деревьями.