Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы

Сильвия (замечая ее и идя к ней навстречу с непринужденной неожиданной улыбкой). О! Сиреночка! Иди сюда! Иди.

Сиреночка (подходя к самым стеклам). Ты узнаешь меня?

Она остается за окном, и ее фигура видна сквозь отблеск оконных стекол, который словно продолжает вокруг нее лучистое и беспрерывное дрожание громадной водной поверхности. Она очень молода, тонка и гибка, у нее рыжие растрепанные волосы, золотисто-желтоватого цвета лицо, ослепительной, как сепия, белизны зубы, влажные зеленоватые глаза, тонкая и длинная шея, украшенная ожерельем из раковин, от всего ее тела веет чем-то невыразимо свежим, животрепещущим, что наводит на мысль о существе, пропитанном соленой влажностью, вышедшем из трепетных волн, приходящим из пещер каменного рифа, ее изорванная и выцветшая с белой и голубой каймой юбка спускается немного ниже колен, оставляя ноги обнаженными, с ее голубоватого передничка капает вода, от него пахнет соленым, как от рыболовных снастей, ее необутые ноги, в противоположность коричневому от загара цвету тела, особенно бледны, как корни водяного растения, голос у нее чистый и детский, каждое произнесенное ею слово, кажется, озаряет ее наивное лицо светом таинственного счастья.

Ты узнаешь меня, красавица?

Сильвия. Да, узнаю, узнаю.

Сирена. Узнаешь? А кто я?

Сильвия. Ты не Сиреночка?

Сирена. Да, ты узнала меня. А давно ты вернулась сюда?

Сильвия. Недавно.

Сирена. Ты здесь и останешься?

Сильвия. Еще надолго.

Сирена. Может быть, до зимы?

Сильвия. Может быть.

Сирена. А где твоя дочка?

Сильвия. Жду сегодня. Приедет.

Сирена. Беата! Ее ведь зовут Беатой?

Сильвия. Да, Беатой.

Сирена. Ты сама дала ей это имя? Беата, а не Беатриче? Когда она была здесь, она ежедневно просила у меня звезд, морских звезд. Она тебе говорила? Она хотела слушать мое пение. Говорила?

Сильвия. Да, говорила. Она помнит тебя. Она тебя любит.

Сирена. Любит? Я знаю. Она ежедневно отдавала мне свой хлеб.

Сильвия. Если хочешь, я буду давать тебе хлеб ежедневно. Хлеб и еще чего-нибудь, Сиреночка, утром и вечером, когда захочешь. Помни.

Сирена. А я буду приносить тебе утром и вечером по звезде. Сейчас не хочешь? Одну, красивую, которая больше ладони?

Сильвия, в смущении, инстинктивным движением отодвигает руки назад.

Сильвия. Нет, нет. Сохрани ее Беате.

Сирена (изумленно). Не хочешь?

Сильвия. Ты мне лучше расскажи, что ты делаешь в своей жизни, расскажи мне, как ты проводишь свой день. Правда, что ты разговариваешь с морскими сиренами? Скажи мне, расскажи, Сиреночка.

Сирена.

Она смеется отрывистым чистым смехом, который, кажется, звенит в ее блестящих зубах.

Тебе нравится этот рассказ?

Сильвия (очарованная грацией этой простоты). Уже и конец? Почему ты не продолжаешь?

Сирена. Если ты будешь сидеть здесь, я убаюкаю тебя, как убаюкивала твою дочь на песке. Тебе в это время не хочется спать? Спать в сентябре хорошо.

Сильвия. Нет, нет. Продолжай свой рассказ, Сиреночка.

Сирена.

Сильвия. Продолжай свою сказку, Сиреночка.

Сирена. А на чем мы остановились?

Сильвия. «И другого не хотела». (Молчание.)

Сирена. Ах, вот:

Пониженным, таинственным, как-то отдаленным голосом.

Сильвия. Стало быть, правда, что ты разговариваешь с сиренами?

Сирена (прикладывая указательный палец к устам). Не спрашивай!

Сильвия. Правда, что никто не знает, где ты спишь ночью?

Сирена (с тем же жестом). Не спрашивай! Сильвия. Хочешь, я дам тебе приют, здесь, в доме?

Сирена (пристально всматриваясь в ее лицо, как, бы не расслышав вопроса). Глаза у тебя — печальные. Я не знала, отчего мне было грустно, когда ты смотрела на меня. Теперь вижу: в глазах у тебя глубокое страдание. У тебя умер кто-то.

Сильвия. Ты одна утешишь меня!

Сирена. Кто у тебя умер?

Сильвия. Не спрашивай!

Сирена. Теперь вижу: ты больше не прежняя. Я думала о ласточке минувшего сентября, которая растеряла все свои пышные перья и утонула в море. Что с тобой сделали? Что-то дурное сделали с тобой.