Путешествие на Запад. Том 4

Государь очень обрадовался и тотчас же повелел придворным чинам навести чистоту и порядок в дворцовом саду, особенно в беседках, вышках и теремах. Затем нареченному зятю вместе с его учениками предложили расположиться там на отдых в ожидании свадебного пира, на котором царевна должна была появиться перед гостями. Отдав все необходимые распоряжения, правитель удалился. Все чины тоже покинули зал. Тут мы и расстанемся с ними.

Уже близился вечер, когда Танский монах со своими учениками направился в дворцовый сад, где их ждало угощение из постных блюд. Чжу Ба-цзе обрадовался.

– Надо наесться как следует! – воскликнул он.

Слуги тотчас же начали подносить ему целыми коробами отварной рис и мучные кушанья. Он съедал, снова накладывал и ел до тех пор, пока живот у него не вздулся. Вскоре зажгли фонари, приготовили постели, и все разошлись на отдых. Танский наставник огляделся по сторонам и, убедившись, что вблизи никого нет, начал изливать свою досаду на Сунь У-куна.

– Мерзкая ты обезьяна! – гневно заговорил он. – Всякий раз вредишь мне. Ведь говорил я, что не надо идти к расписной башенке. Зачем же ты потащил меня туда? Видишь, что из этого получилось? Какая заварилась каша! Как же теперь быть?

Посмеиваясь, Сунь У-кун начал оправдываться:

– Наставник! Ты же сам сказал: «Моя покойная матушка тоже выбирала себе жениха, кидая тряпичный мячик, и вышла замуж по воле судьбы». Мне показалось, что в голосе твоем звучали нотки зависти, вот я и повел тебя к башенке. К тому же, я вспомнил, что сказал настоятель монастыря для сирот и одиноких, и, воспользовавшись случаем, решил проверить – настоящая там царевна или оборотень. Пока что мне удалось заметить, что правитель чем-то омрачен, а царевну я еще не видел.

– А что будет, если ты ее увидишь? – продолжая досадовать, спросил Сюань-цзан.

– Мои огненные глаза сразу же смогут отличить настоящее от поддельного, стоит только взглянуть на нее, – ответил Сунь У-кун. – Я могу определить по лицу, каков человек, добрый он или злой, богатый или знатный, благородный или подлый, правоверный или еретик.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн рассмеялись.

– Братец! Ты, видно, у гадальщиков учился, – сказали они.

– Все эти гадальщики годятся мне во внуки! – важно отвечал им Сунь У-кун.

– Да замолчите вы! – сердито прервал их Танский наставник. – Ты лучше скажи мне, – продолжал он, обращаясь к Сунь У-куну, – как отделаться от этой царевны, если она будет настаивать на своем?

– Двенадцатого числа, когда начнется свадебный пир, царевна непременно появится, чтобы поклониться родителям. Я в это время буду находиться рядом и погляжу на нее. Если она настоящая царевна, то ты станешь ее мужем и будешь пользоваться почетом и славой во всей стране – вот и все, – ответил Сунь У-кун.

Эти слова окончательно вывели Танского наставника из терпения.

– Ну и хорош ты! нечего сказать, – едва сдерживаясь, проговорил он. – Так и норовишь погубить меня? Ведь говорил У-нэн, что мы уже преодолели почти все звенья цепи наших злоключений, а ты все продолжаешь издеваться надо мной. Заткни свой зловонный рот и не смей больше отравлять меня своими смрадными словами. Иначе я сейчас же начну читать заклинание о сжатии обруча. Тогда плохо тебе будет.

Эта угроза так напугала Сунь У-куна, что он тут же опустил на колени перед наставником и начал молить его:

– Не читай! Прошу тебя, не надо! Если даже царевна окажется настоящей, все равно учиним буйство во дворце, когда начнется свадебный обряд поклонения Небу и Земле, и я выведу тебя из дворца.

За разговорами они не заметили, как наступило время ночной стражи.

Чжу Ба-цзе решил вмешаться.

– Наставник! – сказал он. – Уже наступила глухая ночь. Лучше завтра поговорим о делах, а сейчас давайте спать!

Учитель и ученики провели эту ночь в полном покое. Рано утром золотой петушок возвестил о рассвете. Государь тотчас же направился в тронный зал на утренний прием.

По окончании приема всех гражданских и военных чинов государь повелел:

– К двенадцатому числу приготовить свадебный пир. А сейчас привести в порядок кувшины с изображением весенних пейзажей и отнести их во дворцовый сад, пусть наш нареченный зять полюбуется ими.

Сановнику, ведающему церемониями, было велено отвести троих достойных учеников Танского наставника в заезжий двор при почтовой станции, чтобы они там побыли некоторое время, а стольничьему приказу было дано распоряжение приготовить постные яства и доставить их на заезжий двор, чтобы сановник, ведающий церемониями, вместе с учениками Танского монаха вкушал трапезу. Сановнику, ведающему дворцовой музыкой, было велено в саду и в заезжем дворе развлекать гостей, чтобы они, любуясь весенними видами, могли скоротать эти дни.