Зодчий

Небо почернело, снова стал накрапывать дождь. Засверкала молния, и загремел гром. Начался ливень.

Зодчий укрылся под аркой у ворот медресе. Помутневшими слабыми глазами глядел он на мрачные тучи, заволакивающие небо. Прислонившись к кирпичной стене, так и стоял он с посохом в руках, и, казалось, взывал к всевышнему: «Господи, ты забрал моих детей, моих близких, родных и друзей. Ты забрал моих учеников». Он не замечал ни дождя, ни ветра, он обращался к творцу мироздания, чей облик прозревал сейчас на небе.

— Я стар, — говорил он, — мне чужда мирская суета. Всю свою жизнь я провел в труде. Ни на что я не жалуюсь, ничего не прошу. Так возьми же меня, несчастного раба своего, слишком загостился я в этом мире.

— Нет! — послышался зодчему далекий и громкий голос. — Какой же ты несчастный? Ты слишком много сделал для людей. Не в моих силах отнять у тебя жизнь!

— Но ты ведь взял баловней судьбы, твоих рабов, сильных мира сего Ходжу Мухаммеда Порсо, Ходжу Убайдуллу Ахрара, Хасана Аттара Чархи, кои всю жизнь поклонялись тебе, так неужто у тебя нет сил, о всемогущий, отнять жизнь у меня, грешника?

— Они всю жизнь помышляли о рае, они, денно и нощно били поклоны так, что стерся даже камень, Были они рабами корыстными и тщеславными. Нет! Я не могу лишить тебя жизни!

— О всевышний! Ты взял жизнь у Амира Тимура, у Александра Македонского, у Дария, Чингиса и Кутейбы, кои могуществом своим и славой военной потрясали мир! Так отчего же ты не можешь взять жизнь у безвестного старца, у несчастного и слабого человека?

— Те, кого ты упомянул, — все разрушали. А то, что сотворил ты, будет веками жить на земле. Я создал безводные степи, а ты построил в степях водоемы. Я создал реки, а ты перебросил через них мосты. Я создал землю и воду, а ты делал из них кирпичи и строил здания. Я дал тебе разум, а ты раскрыл тайны мира, совладал с тем, на что не хватило сил моих. Я не могу отнять у тебя жизнь. Ты останешься в этом мире навечно.

И, слушая эти слова, зодчий приник к каменной стене медресе и замер. И вот уже не одно столетие под дождем и снегом, ветром и буранами, не подвластные ни землетрясениям, ни пожарам, гордо и несокрушимо высятся воздвигнутые им здания. И у одного из них, прислонившись к каменной стене, стоит живой зодчий Наджмеддин Бухари.

Ташкент

1971–1974

От автора

С давних пор меня влечет древнее зодчество — непревзойденное искусство тех, кто своими руками и своей мыслью возвел великие памятники архитектуры.

И так как с самого детства мне полюбилось благородное искусство мастеров мозаики, ремесло гончаров, ремесло тех, кто расписывает посуду, так как я привык с ранних лет восхищаться и уважать их скромный труд, к которому были причастны кое-кто из моих предков, да и отец мой тоже, — в душе моей уже давно зрел замысел написать роман об этих народных умельцах.

Но естественно, что всего перечисленного выше было еще недостаточно для осуществления моего заветного намерения.

Одновременно с изучением археологических памятников, созданных зодчими минувших веков и неизменно вызывающих восхищение наших современников, мне пришлось усердно штудировать все существующие исторические источники, относящиеся к той эпохе.

В процессе работы над этой книгой бесценную помощь мне оказали труды историков прошлого — Абдураззака Самарканди, Хафиза Абру, а также академика И. Ю. Крачковского, академика Вахида Захидова, академика В. А. Абдуллаева, профессора Г. А. Пугаченковой, кандидатов наук доцента и. Захидова и и. Норкулова, которым я премного благодарен за их советы.

Помимо этого, немалую помощь оказали мне инженер-реставратор И. Мухсинов, проживающий в г. Бухаре, и многие другие зодчие-реставраторы. Выражаю им всем сердечную благодарность за искреннее желание помочь автору этой книги.