Кольцо великого магистра (илл. Л. Фалина)

— Ответь нам, господине, и не осуди за прямое слово, — сказал Алексей Копыто, когда и вторая братина опустела. — Зачем вы, морские братья, мореходов грабите, отнимаете у них жизнь? Не вами жизнь дадена. Грех большой на себя берете, вот что, господине.

Единственное ухо разбойника налилось кровью. Ответил он не сразу.

— Если у тебя, русский кормщик, разорят дом, предадут страшной смерти жену и детей, а тебя самого сделают рабом, будешь ты покорно служить своему хозяину — врагу?

— Буду мстить, пока течет в жилах кровь, пока бьется сердце! — не раздумывая, ответил Алексей Копыто.

— А если враги захватят землю, на которой жили твои деды и прадеды? Если жен и детей будут рубить на куски и колоть пиками и весь народ превратят в рабов… Если бога твоих отцов, — повысил он голос, — втопчут в грязь и запретят говорить на родном языке? Нет пуще муки, как лишиться родной земли! — Одноухий закрыл лицо рунами и стал качаться из стороны в сторону. — Никто не вспомнит, что на земле жили пруссы, не расскажут старики своим внукам, как храбро они боролись с врагами. — Одноухий снова поднял голову. — Не споют бродячие музыканты песни про отвагу и мужество пруссов. Мы мстители. Мы мстим за поруганных богов, за окровавленную и разграбленную землю, за убитых, — мы, пруссы, венды и все те, кому не дают свободно жить на земле. Одно нам осталось — ввериться волнам и жить над морской пучиной. На свете нет справедливости. Малые и слабые — добыча великих и сильных. О моя прекрасная земля! — закончил прусс. — Месть, месть, месть! — Забывшись, он крикнул еще что-то на своем языке.

Новгородцы поняли чувства своего гостя.

— На твоем месте, друг, я тоже, наверно, пошел бы в морские разбойники, — сказал Алексей Копыто, обнимая Одноухого.

Он наполнил братину еще раз, и она пошла по кругу.

— Мы получили приказ королевы Маргариты нападать на корабли ганзейцев и проклятых рыцарей! — грозно сказал прусс.

На когге «Золотая стрела» послышались странные звуки. Казалось, кто-то часто бьет молотом по звонкой железной доске.

— Меня зовут товарищи, — сказал Одноухий, — надо спешить.

Русские мореходы с честью проводили капитана морских разбойников и снова отворили паруса на ветер. На желтоватой замше большого паруса зашевелились изображения двух медведей, поднявшихся на задние лапы, он оглушительно хлопнул и сразу упруго расправился на ветру.