Сказания и легенды средневековой Европы

— Я, Асмодей, командир 14 легионов огненных духов, объявляю, что моя возлюбленная Диана находится и всегда будет находиться под моим покровительством и защитою. Каждый раз, когда пожелают ко мне обратиться, она должна будет при этом присутствовать, и я буду отвечать лишь ей одной.

Затем, обращаясь к самой Диане Воган, Асмодей сказал:

— Диана, я буду повиноваться тебе во всем, но при одном непременном условии: ты никогда не должна выходить замуж. И знай, что если ты нарушишь это условие, единственное обязательство, которым я тебя связываю, то я удавлю того, кто станет твоим мужем.

И действительно, Асмодей с тех пор крепко держался своего слова и защищал Диану Воган, иногда даже с большою жестокостью. Однажды, например, в Париже (это было в тот же год, когда Асмодей объявил Диану своей избранницей) в одном кружке демонопоклонников некто Бордоне произносил речь, заключавшую в себе какие-то нападки на Диану Воган. В самом патетическом месте этой речи оратор вдруг взревел благим матом, и в тот же миг его голова повернулась на своей оси ровно на 180°, т. е. обернулась лицом на спину, а затылком на грудь, и в такой позиции осталась. София Уэльдер, участвовавшая в этом заседании, вопросила Люцифера: за что такая зазорная кара постигла несчастного Бордоне? Ей было объявлено, что расправа последовала за непочтительную оппозицию, оказанную оратором Диане Воган; у нее он и должен попросить прощения, и если получит его, то его голова будет вывернута в естественное положение. Диана — девица добрая, она простила: и все пришло в порядок.

Весьма замечательное происшествие с тою же Дианою Воган было еще в знаменитой Мамонтовой пещере, в Америке. Читатели, без сомнения, знают об этой пещере, одной из величайших в мире, тянущейся на несколько десятков верст. Однажды в конце восьмидесятых годов прошлого века большая компания демонопоклонников, в которой участвовала и Диана, предприняла увеселительную поездку в эту пещеру. В ней есть, между прочим, громаднейший зал, чрезвычайно высокий, дно которого занято глубоким озером, так называемым Мертвым морем. Забравшись сюда, демонопоклонники, пользуясь отсутствием всяких посторонних свидетелей, вздумали совершить при этой исключительной обстановке вызывание своего демона-покровителя Асмодея. Председатель компании взобрался на высокий утес, а остальная публика стала у подножия этого утеса. Но едва председатель выговорил первые слова заклинания, как дух уже обнаружил свое присутствие, не заставив себя долго просить на этот раз. Вода озера, обычно мертвенно-спокойная, вдруг взволновалась и начала кипеть, словно в котле. Высокие пещеры засверкали, подобно небу, покрытому звездами; утес, на котором стоял председатель, опустился до уровня окружающей его почвы и, так сказать, ссадил с себя президента. Стены зала пришли в движение, словно это были глыбы масла, передвигаемые какими-то гигантскими руками. На них в мгновение ока образовались громадные колонны, и весь зал принял вид внутренности масонского храма. После того на противоположном берегу озера вдруг появился сам Асмодей во всей своей адской торжественности и славе, т. е. сам сверкающий, как огонь, и окруженный пламенем. Он разверз руки и громовым голосом призвал к себе Диану. Взоры присутствующих невольно обратились на избранницу командира 14 адских легионов. Она мгновенно вся преобразилась. Она, как автомат, тронулась вперед, прямо к воде, и потом пошла по воде как посуху. Она шла прямо к своему демону, ждавшему ее с распростертыми объятиями. Перейдя все озеро и приблизившись к Асмодею, она пала к его ногам и приложилась к ним устами. В тот же момент разразился удар грома. Асмодей исчез, и пещера приняла свой натуральный вид; Диана же очутилась лежащею на вершине того самого утеса, на котором перед тем стоял председатель. Ее тело испускало яркий свет. Когда к ней подошли, она приподнялась с видом человека, проснувшегося от сладкого сна. На расспросы товарищей она сказала, что с ней произошло что-то неизъяснимое, что в ее существовании произошел какой-то перелом и она чувствует, что с этой минуты для нее начнется совсем новая жизнь.

Батайль рассказывает о Диане Воган много разных чудес. Вот еще одно из них. В 1893 г. скончался знаменитый Альберт Пайк, верховный жрец идолопоклонников — антипапа, как называет его Батайль. По поводу избрания ему преемника начались раздоры в среде люциферитов. Образовалось две партии; одна выставляла кандидата-американца и хотела, чтобы главная святыня и верховный совет оставались в Чарльстоне, другая же партия выставляла кандидатом итальянского кудесника Лемми и требовала перенесения резиденции в Рим. Диана Воган принадлежала к первой партии — американской. Но верх одержала вторая партия. Американцы крепко закручинились; среди них возник вопрос, что должна собою обозначать их неудача и не надлежит ли ее истолковывать в том смысле, что «благое божество» повернулось спиною к своим американским обожателям. Особенно волновались парижские люцифериты, всегда державшие руку американцев. А Диана Воган как раз в это время гостила в Париже. Один из тамошних люциферитов, Паласиос, друживший с Дианою, рассказал ей о кручине парижских собратий и умолял ее явиться к ним на собрание и успокоить их. Диана охотно на это согласилась, так как лично она была глубоко убеждена в том, что владыка ада отнюдь не думал лишать американских поклонников своего благоволения.

Диана явилась на собрание, неся в руках свой волшебный сундучок. Она открыла его и вынула из него прелестную красную розу и маленький бубен. Это ее два талисмана, с помощью которых она приходит в экстаз. Ободок бубна сделан из боярышника; он очень тоненький, высотою не более вершка; в нем проделаны дырочки и в них вставлены погремки из какого-то неведомого металла, которые при сотрясении бубна производят громкий кристальный звук. Кожа, натянутая на бубне, покрыта какими-то непостижимыми знаками, а посредине ее вделана серебряная звезда с семью лучами, окружающая золотую букву А. Это, очевидно, первая буква имени Асмодей.

Вступив в зал собрания, Диана попросила присутствовавших, перед тем хором певших гимны сатане, умолкнуть. Сама она стала посередине зала и опустилась на одно колено; публика же в полном безмолвии обступила ее вокруг. Склонившись на колено, Диана пришпилила свою розу к корсажу. Потом она слегка запрокинулась назад, подняла левою рукою свой бубенчик и побренчала им у себя над головою, а потом потихоньку его опустила и прикоснулась губами к серебряной звезде. Потом взяла бубен в правую руку, снова загремела им и начала медленно и постепенно перегибаться назад с таким видом, как будто чья-то сильная рука поддерживала ее под талию. Перегнувшись совсем и запрокинувшись назад елико возможно, она тихонько подбросила кверху свой бубен, и он взлетел к самому потолку, словно птица. В тот момент, когда он долетел до потолка и толкнулся в него, зазвенев своими погремушками, раздался сильный удар грома. А бубен после того стал тихо-тихо опускаться вниз, словно кружок папиросной бумаги. Но до полу он не долетел, а остановился на высоте около 3 футов и принялся кружить около Дианы, звеня своими погремушками. Диана в это время оказалась в совершенно сверхъестественной позе; она лежала почти совершенно параллельно к поверхности пола, но всем было видно, что она висит на воздухе, прикасаясь к полу только пятками. Она медленно повела головой и оглядела всю публику. Выражение ее глаз было какое-то особенное, ясно свидетельствовавшее о том, что она пришла в состояние высшего экстаза. Присутствовавшие не сводили с нее глаз. Все видели, как ее пятки отделились от пола. Она вся выпрямилась и теперь уже совсем висела на воздухе, не прикасаясь к полу даже одеждой, которая держалась на ней совершенно неподвижно, как на изваянии. Бубенчик продолжал со звоном порхать вокруг ее тела. Вдруг присутствовавшие заметили, что расстояние между телом Дианы и полом начинает как будто бы увеличиваться. Скоро уже не оставалось сомнения в том, что Диана поднимается на воздух все выше и выше. В то же время в воздухе раздавалось пение каких-то невидимых сирен. Можно было различить даже слова, которые они пели, но слова эти принадлежали какому-то неведомому языку. Возносясь все выше и выше, Диана поднялась, наконец, почти под самый потолок. Тут она остановилась, а ее бубенчик поместился у нее под головой на манер подушечки. Вокруг тела Дианы изящными складками драпировалась ее одежда и от всей ее фигуры исходил яркий свет. Она оставалась висящей у потолка почти четверть часа, и все это время в зале царило полное безмолвие, лишь изредка прерываемое отдаленными раскатами грома.