Последний путь Владимира Мономаха

содержание из Священной сокровищницы, но корабли из Константинополя приходили редко и в неопределенные сроки, поэтому деньги доставлялись с запозданием. Кроме того, переходя из рук в руки, эти и без того довольно скромные суммы таинственным образом еще больше уменьшались, а между тем на них нужно кормить Борея и двух рабынь, так как вместе с Феофанией в изгнание отправились и две ее прислужницы. Впрочем, одна из них, та самая, что однажды сопровождала госпожу в городе, когда Олег встретил Феофанию с матерью, вскоре убежала с каким-то отчаянным корабельщиком, а старая Дула осталась. Приходилось благодарить небеса, что неизменно теплая погода на острове не заставляла думать о меховых покрывалах или о дровах для очага, а варить пищу удавалось с помощью хвороста, кедровых шишек и скорлупы от орехов. Но в зимние месяцы, когда в течение многих дней подряд шумел дождь и по ночам завывал ветер в дымоходе, в старом доме с черными провалинами окон становилось неуютно и горницы наполнялись сыростью и тленом.

Хлеб, овощи, баранину и козий сыр Дула покупала на базаре, и на это не всегда находились средства. Иногда необходимость заставляла отдавать в заклад лихоимцам драгоценности Феофании. Она ничуть не жалела их и говорила с улыбкой своему легкомысленному супругу:

— У тебя нет денег? Так возьми мое ожерелье и продай его. К чему мне оно?

И смеялась, сияющая от женского счастья. Олег уже научился немного понимать детский лепет жены, относился к ней с любовью и не мог не оценить эту нежность, но по ночам в его памяти вставали греховные часы в царских садах.

Борей завел знакомство с местными рыбаками и уходил с ними в море, на рыбную ловлю. По возвращении из лунной ночи эти бедные, но честные люди неизменно выделяли ему часть улова.

15

На острове длинной чередой тянулись наполненные зноем и скукой медленные дни. Пели цикады. Благоухал лавр. Когда Олег смотрел на зеленое море, или на розоватые скалы, или на голубеющие к вечеру холмы, покрытые темными рощами, князю казалось, что ему снится тот самый рай, о котором рассказывает Библия. Стоило только поднять взор — и вдруг открывалась зрению все еще непривычная красота гор, манили серебристые оливы, зеленые виноградники. Достаточно было протянуть руку, чтобы сорвать вкусный плод — смокву или гранатовое яблоко — и утолить голод и жажду. Но с моря веял солоноватый ветер, ласкал теплым дыханием волосы, раздувая русскую рубаху, напоминая, что все это не сонное видение, а земная жизнь. По береговому песку проворно бегали крабы. На горных склонах мирно паслись быки, и среди нагретых солнцем камней всюду извивались и шипели ядовитые змеи.

Внизу, под сенью колонн разрушенного храма, в котором некогда почитали ложных богов, в залитом солнечным светом городке, в домах побогаче жили нотарии, сборщики налогов и торговцы, а в хижинах, кое-как сложенных из камней, — ремесленники всякого рода, виноградари и рыбаки. Один из местных резчиков по камню сделал для молодой княгини печатку. Он искусно вырезал на сердолике: