Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Первоначально в Николаеве Лазарев почувствовал себя «чужаком». Но, мало-помалу приглядываясь, понял, что немало на флоте людей, преданных делу, служащих за совесть. Таким обычно заказана была нормальная карьера, их взгляды и поступки отвергались окружением Грейга. И все же скоро, особенно в среде корабельных офицеров, почувствовали первые движения новой «метлы» на флоте. О том свидетельствовал капитан-лейтенант Серебряков в своем письме в столицу: «Назначением сего адмирала в начальники штаба Черноморского флота весь корпус здешних чинов чрезвычайно доволен, в особенности командиры судов, и как будто получили некоторым образом кураж и надежду на улучшение флота, и он, с своей стороны, отзываясь хорошо о знании службы черноморских экипажей, относительно флота находит скудность в снабжении судов и совершенного недостатка в портах. Приписывая таковые упущения от обер-интенданта здешнего флота, считает занятие сего места в настоящее время занимающим, как по характеру, так и по свойству его, к большому вреду службы».

Началось едва заметное улучшение флотской жизни. Эскадра в Севастополе все лето простояла на якоре. Корабли начали разоружаться. Неожиданно в середине ноября, загнав лошадей, в Николаев примчался царский курьер. Причиной были события, развернувшиеся на другом конце Черного моря.

Мир с Турцией, подписанный в Адрианополе, увенчал победу России при Наварине и стал благостным для нее и неприязненным для Англии и Франции.

Не успели просохнуть чернила подписанного договора, а бывшие союзники развернули поход против России.

Два года назад Лазарев покинул берега Средиземноморья, и с тех пор ветры политических бурь постепенно меняли свои румбы, направляясь к черноморским проливам. Англия с ее вечными интересами по-прежнему стремилась укрепиться на Балканах и Ближнем Востоке. И не только. С далеких берегов Темзы лорд Пальмерстон [86] с помощью своих агентов искусно направлял недовольство горцев по нужному руслу.

Французские власти со столь же отдаленных берегов Сены старались еще крепче держать в своих руках вожжи управления богатыми рынками Ближнего Востока и полностью поддерживали англичан в их политике подрыва позиций России в Черноморском бассейне.

Первый акт драмы по их сценарию разыгрался вначале на Балканах, в Греции. Воспрянувшая после многовекового ига страна эллинов, почуяв запах свободы, ринулась навстречу независимости не разбирая дороги.

Каподистрия понимал самостоятельность как всемерное укрепление своей власти президента.

Бунтарский дух в Архипелаге, где на каждом острове правили по своим законам, противостоял правительству в Афинах. Этим воспользовались англичане и французы и начали разжигать распри между греками. Их не устраивала сильная Греция под эгидой ставленника России Каподистрии. Вооруженные междоусобные схватки противников закончились убийством Каподистрии заговорщиками в Навплии.

После этого взоры Франции обратились к Египту.

В конце 1831 года египетский вассал Порты Мегмет-али, подстрекаемый Францией, выступил против своего властелина, турецкого султана Махмуда Второго. Разбив турецкое войско, он в короткий срок завоевал Сирию и двинулся к Дарданеллам. Впереди маячил Константинополь. Махмуд молил о помощи европейские державы. Англия не смогла найти охотников для этой миссии, да и не стремилась особенно к тому. Но жизненные интересы России требовали твердых гарантий для черноморских проливов. Поэтому правительство Николая I, обеспокоенное положением на юге, начало действовать еще до обращения султана. С целью умиротворения в Турцию и Египет выехал для переговоров генерал Н. Муравьев.

Гонец из Петербурга вручил Грейгу срочную депешу за подписью Меншикова: «Государю императору угодно, чтобы Черноморский флот был ныне же «как наипоспешнее» приготовлен к немедленному выходу в море, ежели бы обстоятельства сего требовали. Сообщая сию высочайшую волю вашему в. пр-ву к исполнению, имею честь покорнейше просить с возвращением отправляемого ныне к вам, милостивый государь, нарочного фельдъегеря почтить меня для доклада е. и. в. уведомлением о мерах, кои вы изволите по сему случаю принять, о времени, к которому может быть флот в готовности, и о тех именно судах, кои будут вооружаться».

«Совсем некстати такая новость, — заерзал Грейг. — Корабли все худые, парусина гнилая, припасов кот наплакал…» Как всегда, выручила Юленька.

— Еще чего, — вскричала она испуганно, прочитав депешу, — какой флот, где он? — Несколько минут она смотрела на побледневшего супруга, и постепенно женское чутье подсказало ей выход. Поглаживая растерявшегося мужа, она положила депешу на стол. — Ты совсем не в себе, мой милый, ты серьезно болен, тебе надобно отдохнуть, отпиши сегодня же об этом государю. — Юленька зло сверкнула глазами. — А флотом пускай займется этот увалень Лазарев. Благо он сам напрашивается в предводители.

Ответ из Петербурга не заставил себя ждать.

В середине ноября довольный Грейг пригласил начальника штаба.

— На основании высочайшей государя императора воли предписано вам, ваше превосходительство, наипоспешнее флот изготовить в море и возглавить оный для следования к Босфору. — Грейг охотно перекладывал свою ношу. — Надеюсь, ревностью и распорядительностью вашей успешно будет исполнено сие.

Несколько озадаченный неожиданным назначением, Лазарев покачал головой:

— Однако, ваше превосходительство, крайне неблагоприятное состояние кораблей, недостаток материалов, парусины и прочего заставляют просить о мерах экстренных.

Грейг нахмурил брови. Он имел точные сведения, что новый начальник штаба открыто поносит его любимцев: контр-адмирала Критского, правителя канцелярии Иванова, Метаксу, подрядчиков. Не жалует и его супругу Юлию.

От Грейга Лазарев поехал в Николаевское адмиралтейство. Перевернул вверх дном все склады и цейхгаузы в Николаеве, торопил чиновников, покрикивал на интендантов, через два дня выехал в Севастополь. В дороге размышлял.

Первым делом надо определиться с кораблями… Четыре линейных корабля, четыре фрегата. Лазарев перебирал в уме, — у того ветхий корпус, там гнилой рангоут. Предварительно прикинул: «Память Евстафия», — там подниму свой флаг. «Императрица Екатерина II», «Анапа», «Чесма». Из фрегатов можно взять «Архипелаг», «Варну», «Эриван».

Не меньше заботили люди. На флоте страшный некомплект служителей. В экипажах большинство рекрутов, только в нынешнем году поступило шесть тысяч, большей частью чуваши, черемисы, две тысячи поляков. Народ необученный, хилый. На иных кораблях и трех десятков старослужащих не осталось.

В Севастополе первым делом Лазарев собрал командиров кораблей, предназначенных в поход. Сначала потребовал представить назавтра подробный реестр по нехватке оружия, имущества, людей. С завтрашнего дня произвести необходимый ремонт на кораблях своими силами. Закончить килевание «Варны» на этой же неделе.

Всем будет разослано на днях правила приготовления корабля к бою. Сей регламент помог на «Азове» победить неприятеля.

Поход предстоял важный, с войсками на борту. Не исключались боевые действия, а экипажи состояли из молодых рекрутов. В считанные недели надо было сделать то, что обычно подготавливалось за годы.

Рутина и бюрократизм вновь стали непреодолимой преградой. Интендантство флота во главе с Критским тормозило отпуск денег, тут же воруя и беря взятки. И все это на глазах, а то и при попустительстве Грейга.

Через неделю к Лазареву наведался капитан Севастопольского порта Рогуля.

— Вчера получил предписание от обер-интенданта Критского о запрещении что-либо переделывать на судах, отправляемых в Босфор. Силою этого повеления я принужден буду остановить всякие переделки. — Он положил перед Лазаревым депешу Критского.

— Я требую то, что предписано мне государем императором, — ответил, еле сдерживая себя, Лазарев. Для Рогули всемогущий Критский оставался непререкаемым авторитетом. — В случае задержки или неисправности отвечать будете по закону.