Анна Ярославна - королева Франции

и и ночи. Не уснет она и не задремлет..."

Ярославна, подпирая голову рукой, смотрела на Днепр. Следуя за ее взглядом, все повернули головы в ту сторону. С горы открывался чудесный вид: весь склон был в цветущих деревьях, а внизу струилась величественная река, голубеющая вдали; воды ее разделялись на рукава, образуя острова и заливы с серебристою водою и розоватыми отмелями. На востоке за Днепром тянулись широкие луга, на западе зеленели весенние дубравы, а на полночь темнели непроходимые дебри, в которых водились всякие звери, от легконогих оленей до яростных туров.

Сооруженная на холме пятиглавая деревянная церковь была произведением рук местных древоделов, которые в большом числе населяли город. За кладбищенской оградой росли плакучие березы, стояла тишина. Сидевшие на ковре продолжали разговор о книжной премудрости. Илларион, изучавший риторику, объяснял Святославу:

- Что говорит Георгий Хировоск об образах? Прежде всего он отличает иносказание...

- Или аллегорию, - поднял палец Всеволод.

- Или аллегорию. То есть замену умозрительного понятия каким-нибудь видимым образом. Когда, например, слово "дьявол" заменяется словом "змея". Превод же...

- Или метафора, - с улыбкой похвастал своим знанием греческого языка Всеволод.

- Или метафора, - опять покорно повторил Илларион, - есть прием для украшения речи. Когда какое-нибудь слово приводится в переносном смысле, ради красоты. Такая метафора имеет четыре образа. Первый образ, когда одушевленный предмет заменяется одушевленным. Например, писатели охотно называют кесаря пастырем. Пастырем не стад, а человеков. Или когда неодушевленное заменяется неодушевленным, если мы, например, уподобим бытие морю...

Святослав кивал головой, в знак того, что понимает объяснения.

Анна охотно допускала, что подобные вещи необходимо знать всем, кто хочет читать книги с пониманием, но сегодня ей было не до риторики, и она пропускала мимо ушей ученые рассуждения Иллариона, думая о другом...

Когда монах закончил свои объяснения об образах Георгия Хировоска, беседа прервалась. Люди некоторое время любовались красотой окружающего мира. Потом Всеволод, находившийся сегодня в угнетенном настроении, спросил Иллариона:

- Скажи, почему иногда неспокойно на душе?

Илларион, перебирая пальцами седеющую бороду и глядя вдаль, не сразу ответил:

- Неспокойно на душе, когда какая-нибудь печаль тревожит человека. Но печаль земная мимолетна. Каждый час ее может сменить радость.

- Возможно ли изгнать печаль из души? - спросил Всеволод.

- Возможно.

- Чем ты изгоняешь ее?

- Постом.

- Как же ты постишься?

- Монаху надлежит вкушать пищу один раз в день. В понедельник, среду и пяток - сочиво, в прочие дни - рыбицу и меду по чаше в день. И лишь когда трижды зазвонят в церкви, то есть в воскресенье, мясо разрешается есть. В великий же пост сухоядение...

- А мед?

- Меду не пить.

Святослав рассмеялся, обращаясь к Всеволоду:

- Знаю, как монахи умерщвляют свою