Скиф

После двух дней пути царь, окруженный отрядами наиболее прославленных воинов, отделился от массы движущегося народа и поехал в сторону, к темневшему на горизонте святилищу, чтобы совершить моление богу поймы и испросить помощи и удачи. Гадатели, колдуны и жертвенные животные должны были уже ожидать его там.

К ночи устроили стоянку; распрягли уставших животных и оставили их пастись; к быстро раскинутым шатрам женщины и рабы несли только что выдоенное молоко, разводили костры, варили и жарили.

Вернувшийся из святилища царь вновь вызвал к себе прорицателей и, советуясь об исходе предприятия, приказал, помимо обычного гадания на прутиках, исследовать внутренности принесенных в жертву животных, как это делали греки. Все знамения были благоприятны, и никто больше не сомневался в удачном окончании похода, когда увидали несколько орлов, в столь необычное время пролетевших над скифской стоянкой.

На седьмой день пути достигли, наконец, пределов царских владений и здесь столкнулись с неожиданным препятствием. Племя каллипидов, выразившее раньше согласие участвовать в походе, теперь не только отказывалось от этого, но и не желало пропустить царских скифов через свои пределы. Они получили из Ольвии богатые дары и, подкупленные греками, объявили, что выставят войско, если царские скифы попытаются войти в их пределы.

Снова был собран совет; первоначально хотели напасть на изменников, потом, думая, что это усложнит войну с греками и вынудит оставить здесь часть воинов, решили обогнуть область и спуститься к юго-востоку.

Вступив в область Ольвии, скифские орды быстро прошли еще не оправившиеся от предыдущей войны окраины и приблизились к районам, где земли были распаханы и засеяны хлебами. Здесь, между полями, уходившими к горизонту, виднелись окруженные деревьями поселки, усадьбы и сельские виллы, принадлежавшие богатым землевладельцам.

Скифская лавина вкатилась в эту мирную страну и расползлась, уничтожая посевы, предавая огню деревни, истребляя еще не успевших бежать людей. При всей видимой хаотичности движения скифская конница сохраняла порядок, необходимый для предстоящих сражений. В центре отборные отряды находились под командованием царя; с боков, несколько выдаваясь вперед, двигались два сильных крыла. Передовые части, постоянно поддерживавшие связь с главными силами, развернулись широкой линией, нащупывая войска противника.

Обозы, составлявшие тыл, принимали добычу, которую со всех сторон свозили всадники, мелкими отрядами рассыпавшиеся по стране. Уже в первые дни набега согнали массу скота и пленников; мешками с награбленным имуществом нагрузили телеги, собственные или захваченные во время набега.

Первое столкновение с противником произошло при переправе через одну из рек, пересекавших дорогу скифскому движению.

Из камышей, покрывавших берега вдоль всего течения, внезапно появился сильный греческий отряд и обрушился на уже успевших переправиться скифов. После короткой стычки греки начали отступать, но к ним подошло подкрепление; они дружным натиском осадили передовые скифские отряды и опрокинули их в реку. В то время как греческая конница гналась за отступавшими, лучники, спрятанные в камышах, осыпали воду целым ливнем стрел.

Мгновенно паника охватила людей, переплывавших реку на надутых воздухом и завязанных бурдюках или перебиравшихся верхом по узкому броду. В начавшейся сумятице передовые столкнулись с теми, которые шли позади, и сбили их с брода; люди и лошади поплыли, мешая друг другу, барахтаясь, отбиваясь от раненых, цепляясь за погружавшиеся в воду трупы.

Скоро греки очистили берег и с удвоенной энергией продолжали обстрел отбитых противников. В то же время на другом берегу появился отряд тяжело вооруженных ольвийских всадников и поскакал, атакуя спешившиеся у переправы скифские толпы. Несколько десятков конных скифов ринулись навстречу им, но были мгновенно уничтожены. Их гибель, однако, несколько задержала движение отряда, и скифы успели вскочить на лошадей.

Первый удар заставил их дрогнуть и разбиться. Нестройная толпа всадников рассеялась, но сейчас же собралась снова, сомкнулась и, окружив греков, начала сражение. Лошади храпели, с диким ржанием поднимались на дыбы и, расчищая себе дорогу в кровавой сутолоке, грызли друг друга, опрокидывались, бились и вскакивали.

Люди, с искаженными криком и яростью лицами, рубились мечами, кривыми саблями, боевыми топорами; медные греческие шлемы гремели под ударами, щиты стучали, сталкиваясь друг с другом. Спешившиеся скифы пролезали между конями и подрезали им сухожилия на ногах.

Скоро ряды смешались, и сражение приобрело характер схватки, где каждый бился сам за себя, со своим собственным противником.

Издалека широким полукругом подтягивались к берегу быстро подходившие новые скифские отряды, пускали коней диким карьером и вмешивались в сечу. Несколько греческих воинов вырвались из побоища и поскакали в сторону. Почти сейчас же к ним присоединились другие; началось беспорядочное бегство и беспощадное преследование; на другом берегу эллины тоже поспешно отступали перед скифами, переправлявшимися через реку выше места сражения.

Не отводя глаз от скакавших впереди, пригнувшихся к конским шеям греков, Орик подгонял свою лошадь, стараясь опередить Гнура. Вдруг несколько эллинов круто повернули коней и остановились. Скифы налетели на них; произошла короткая схватка, греки были частью перебиты, частью бежали, и преследование возобновилось.

Гнур впереди всех бешено гнал свою лошадь, и Орик бессознательно скакал вслед за ним. Но беглецы выиграли много пространства; догнать их было не легко. Продолжай скакать, скифы выпустили несколько стрел; один из греков опрокинулся в седле и, перевернувшись, упал с лошади, но сейчас же поднялся и побежал. Орик нагнал его, с размаху ударил мечом и поскакал дальше.

Погоня оказывалась бесполезной. Эллины были уже далеко и продолжали уходить так быстро, что Гнур решил прекратить преследование, остановил коня и пустил вслед удалявшимся всадникам несколько стрел. Но ветер, дувший навстречу, сильно ослаблял и изменял полет — стрелы были пущены только наудачу.

Скифы поехали обратно. Возле лежавшего на земле, пораженного Ориком эллина Гнур остановил лошадь, соскочил на землю и наклонился над раненым.

Удар меча пересек ему ключицу и несколько ребер, так что правое плечо и рука были полуотделены от тела широкой зияющей раной. Глаза лежавшего были закрыты, но веки слегка вздрагивали; розово-красная пена опадала и вздувалась у неестественно раскрытого рта, стекала по щекам и подбородку широкими неровными струйками. Кровь всхлипывала и булькала в груди и горле.

Гнур наступил коленом на неровно поднимавшуюся грудь и, вытащив широкий длинный нож, погрузил его в горло раненого, направляя острием вниз, к тому месту, где должно было находиться сердце. Грек судорожно закричал, дернулся, захрипел, несколько раз открыл и закрыл глаза, согнул и снова вытянул ноги.

Гнур перевернул тело лицом вниз и сделал на голове около шеи широкий полукруглый надрез от уха к уху; потом, схватив волосы, он стянул с черепа окровавленную кожу, сдвинул ее на лицо, вывернул и, подрезав около глаз, ноздрей и рта, снял до самой шеи. Затем, раздев труп, он сделал надрезы у плечей, вдоль бока и целиком содрал кожу с рук и со всего тела. Измазанную кровью, он смял ее, сунул в кожаный мешок, подлил туда немного воды из фляги и отправился разыскивать убежавшую лошадь убитого.

Орик медленно ехал сзади. Он вдруг почувствовал усталость и противную тошнотную пустоту в груди. Ему не хотелось смотреть назад, но, подталкиваемый каким-то странным любопытством, он несколько раз оглядывался и видел страшный ярко-красный труп, раскинувшийся среди вытоптанной, забрызганной кровью травы.

V

Война развертывалась все шире; происходили стычки с засадами у переправ, бои отдельных отрядов и большие сражения. Г реки сопротивлялись с отчаянным упорством, но они были в ничтожном меньшинстве, и скифы подавляли их своей численностью. Орды продолжали распространяться по стране и двигались вперед, истребляя все попадавшееся им на пути. Наконец передовые отряды подошли к Ольвии и начали грабить и жечь предместья.